жираф

В винампе пара десятков самых позитивных композиций)
Дома одна, музыка на всю катушку) соседи пока еще никак не реагируют, ну и хрен с ними)
День прошел очень даже продуктивно: разгадано больше 12 судоку и прочитано около 30 листов из книги З. Фрейда ^^ Ну и помимо этого, безусловно, было написано много лекций))
Да и дорога домой была тоже интересной: слушала Н. Кадышеву, пока стояла в пробке)))
А что в этом такого?!)
Да, кстати, дама на красном авео, вы ОВЦА)
ваши все действия наверняка в следующий раз приведут к серьезным ДТП, ваше счастье, что водители (йа в том числе) в радиусе 50 метров, смогли увернуться от вашего маневра XDDDD
Серьезнее надо быть)
Завтра буду встречаться с друзьями, может сгоняем в суши бар или просто в какой нить клуб... Надо ж как то вносить в свою жизнь хоть малейшее разнообразие+)
А еще.. еще надо придумать что буду делать вечером 3 ноября и весь день 4)
Возможно спать, возможно где нить пропаду)
Вероятнее всего второе)
Всем спасибо, всем спасибо)

универ сдавать книги.-

-        
Алло.
-        
Алло, привет.
-        
Привет. Я прилетела. Я дома.
-        
Хм, здорово.
-        
Как твои дела? - сжимаю трубку горячими руками.
-        
Нормально. Ты седня целый день будешь отдыхать?
-        
Ну вообще-то нет. Мне нужно уже через час ехать в
универ сдавать книги.
-        
Так срочно?
-        
Ага. (Дурак ты, дурак, если бы я не хотела увидеть
тебя, триста раз поехала бы я в этот долбаный институт). Я затянула со сдачей
книг, мне не распишутся в дипломе.
-        
Когда ты поедешь?
-        
Через час (Странный у него голос. Как будто он говорит
не с любимой девушкой после двухнедельной разлуки, а. а с одногрупницей об
организации выпускного. хотя вряд ли он бы стал утруждать себя организацией
чего-либо Неудачное сравнение).
-        
Значит, через час.
-        
А ты что сегодня делаешь?
-        
У меня встреча с друзьями через полтора часа. Идем на
бокс.
-        
Аааа. Понятно. (Долбаный бокс. Долбаные друзья). А где
находится бокс?
-        
На соседней станции метро. Знаешь, я через час встречу
тебя у подъезда и провожу до метро.
-        
(Наконец-то ты это сказал. Ура.) Хорошо. Значит, через
час.
-        
Мгм.
-        
Ну давай, пока. До встречи.
-        
Пока.
Осторожно кладу трубку и начинаю прыгать по квартире и
визжать от восторга. Милый мой, любимый, уже через час я увижу тебя, уже через
час ты меня поцелуешь! Я приехала в пустую квартиру, никто не будет за мной
следить, я смогу хоть все ночи подряд разговаривать с тобой по телефону и
гулять с тобой допоздна! Неужели возможно такое счастье?
Я ждала этого все три недели, пока мы не виделись. Каждый
день моего отдыха я вспоминала о тебе. Ни о чем другом не могла думать. Загорая
на пляже, купаясь в море, танцуя в ресторане, я постоянно была с тобой. Каждый
раз, когда я закрывала глаза, передо мной вставала каждая деталь каждого дня,
который я провела с тобой. Когда воспоминания подходили к концу, я начинала с
начала. И так все три недели.
Я продолжаю визжать и быстро разбираю чемодан. Я раскидываю
все вещи по полкам, протираю сумки от дорожной пыли и подбегаю к зеркалу.
Нет, я не буду специально наряжаться, чтобы ты не подумал,
что я схожу с ума. Я схожу с ума, но тебе лучше этого не знать. Это тебе совершенно
ни к чему. До нашей встречи осталось пятнадцать минут. Я принимаю душ и подхожу
к зеркалу. Да, я довольна.
Для приличия надо бы найти книжки, которые необходимо сдать.
Да, и одеться было бы очень уместно. Смска. «Я внизу, выходи».
 
Никогда еще ты не был таким красивым. Ты стоишь напротив
подъезда, высокий, сильный, и твои светлые волосы золотятся на солнце.
 - Давай сумку.
 - А ты не
надорвешься? (Ты меня не обнял. Запомним. Запомним.) (Про поцеловать я вообще
молчу. Ничего, ничего, буду улыбаться, как будто так и надо.)
Ты улыбаешься, и мы идем к метро. Что-то внутри меня
холодеет. Ты не берешь меня за руку, как всегда, просто идешь рядом и несешь
мою сумку. Если ты думал, что я сама не смогу донести до метро свою сумку, ты
ошибаешься. Я весь год протащила ее на себе, по метро, по улицам, по паркам и
по лестницам. Мне можно давать медаль «За самый долговременный бег с
препятствиями и восьмикилограммовой нагрузкой». Нет, конечно, приятно, что ты
ее несешь, но я ведь не из-за того три недели не спала ночами и страдала от
галлюцинаций, видя твое лицо в каждом кусте. Неужели я не заслужила даже ..
Даже ласкового прикосновения руки?
Я выпрямляюсь, натягиваю на лицо полуулыбку и говорю:
- Ну что? Мне рассказать тебе про мой отдых?
- Да нет..  В
принципе, я и так понял по твоим смскам, что ты только мыла там полы.
Хм. Я действительно начинаю мыть полы, когда мне тоскливо. Не
надо было тебе об этом говорить. Равно как и о том, что я по тебе, засранцу,
тосковала.
- Расскажи про что-нить другое, - говоришь ты, насмешливо
глядя на меня.
- Прелестно. Ну давай поговорим о погоде. По-видимому,
больше говорить осталось не о чем. На море погода была преимущественно теплая,
даже жаркая, под сорок градусов. В последние несколько вечеров дул сильный
ветер, штормило. Дождей не было. Синоптики говорят, что в первой декаде июля
ожидаются грозы. На черноморском побережье. Теперь твоя очередь, дорогой. Про
погоду в Москве.
Я украдкой смотрю на тебя и перевешиваю свою маленькую
сумочку на другое плечо, чтобы если что, тебе было удобнее взять меня за руку.
Я уже, в принципе, догадываюсь, что ты вряд ли будешь меня брать за руку, но
вдруг. Не нравится мне все это.
- Погода в Москве. - машинально отвечаешь ты. - Было
дождливо, пасмурно.
Все. После этого ты молчишь. Ну молчи, молчи. Я тоже не буду
ничего говорить. Будем идти молча, как два дундука. Если ты думаешь, что я
сейчас выпрыгну из одежды в попытке тебя развлечь, ты ошибаешься.
Милый, я так ждала этой встречи. Видимо, я СЛИШКОМ ждала
этой встречи. Когда слишком чего-то ждешь, все плохо заканчивается.
- Я много думал в эти три недели, - ты многозначительно
смотришь на меня.
- Да ладно, - отвечаю я. - (Ты? Думал? Когда мужчины
начинают думать, ничего хорошего не жди. Начало плохое).
Я чувствую, что вот сейчас должен начаться тот разговор,
ради которого ты целых десять минут шел к моему подъезду и ради которого ты
пятнадцать минут несешь мою сумку. Итого двадцать пять минут.
- И что же ты надумал? - говорю беззаботным веселым голосом.
- Я надумал, что я не готов к серьезным отношениям, которые
тебе нужны. Я ничего не хочу менять в своей жизни. Мне нравится моя жизнь. Я не
изменюсь. Ты очень мне нравишься, но.
- Но не настолько, - говорю я. - Продолжай.
Я инстинктивно выпрямляю спину. Улыбку приросла к моим
губам. Хорошо, что скоро метро. Можно будет выплакаться там. Там никому до меня
не будет дела.
- Я подумал, что лучше сразу сказать всю правду, чтобы потом
не было больно, - спокойно продолжаешь ты.
- Я понимаю.
- Ты ничего не скажешь? - прерываешь ты затянувшееся молчание.
- Если честно, мне нечего сказать, - я пожимаю плечами. -
Спасибо, что сказал всю правду. Спасибо за честность.
Мы приближаемся к метро. Еще пять минут, и моя истерика
начнется. Надо бы по-быстрому все это закончить.
- Словом, я понимаю, что ты ничего не хочешь менять, - я
спокойно смотрю на тебя. У меня занемела левая рука. Я не чувствую ее. Я не
могу согнуть пальцы. Ты так же спокойно смотришь на меня своими чуть
насмешливыми голубыми глазами.
- Ну хоть подарок с моря я могу тебе подарить в таком случае?
На память?
Ты немного удивлен, по-видимому. Извини, милый, что не
забилась в истерике и даже не уронила скупую мужскую слезу. Прости, не
оправдала ожиданий.
Я достаю из сумки перламутровую ракушку. Я долго думала, что
бы привезти тебе. Я никогда не знала, что вообще дарят мужчинам, поэтому решила
выбрать ракушку, как память о море, солнце и о тех днях, в которые ты писал мне
о своей высокой бессмертной любви. Никогда не забуду, милый. Никогда. Даже
когда буду лежать в гробу и в белых тапочках.
Ракушка небольшая, белая, чистая, блестящая, отливает
нежно-розовым цветом. Ничего лишнего. Я отдаю ее тебе.
- Она маленькая, извини, я просто не знала, что выбрать.
Никогда раньше не дарила подарки мальчикам.
- Я же говорил тебе, что главное не подарок, а отношение.
Да, милый. Тут ты прав. Главное не подарок, а отношение. Моим
отношением ты только что запустил мне назад, в мою глупую и некогда радостную
физиономию.
Ты с любопытством смотришь на меня.
- Ну я пошла. Хорошо тебе позаниматься боксом, - говорю я и
улыбаюсь. Забираю свою сумку. - Удачи!
- Пока, - говоришь ты, и напоследок я с легким злорадством
замечаю озадаченность в твоих глазах. Что ж, по крайней мере, я довольна собой.
Почти десять минут я спокойно шла рядом с тобой и даже улыбалась, пока ты
всаживал нож мне в сердце и пару раз проворачивал его в ране. Хорошо, что ты не
понял, как мне больно.
В метро явственно ощущаю, как все тело немеет. Пальцы на
левой руке не сгибаются и торчат в разные стороны. Я сажусь в полупустой поезд,
кладу сумку на колени и начинаю плакать. Первые несколько мгновений я жду, что
вот, в закрывающуюся дверь сейчас заскочишь ты, схватишь меня за руку, скажешь,
что это была.. шутка. Или временное помрачение мозгов. Или мужские критические
дни. Но нет, двери закрываются, поезд трогается, я сижу одна на полупустой
скамье. Поначалу слезы очень живописно и трогательно текут по мои щекам. Я
читала где-то историю о том, как девушка после каких-то неурядиц шла по улице и
плакала, и к ней подошел красивый молодой человек, и стал утешать ее, и через
полгода они поженились. История красивая, конечно. Я поначалу думаю, что было
бы прикольно, если бы это случилось со мной. Я сразу же представила, как в этот
же день возвращаюсь домой с кем-нибудь молодым и красивым, в чьих глазах светится
ум и благородство; и навстречу идешь ты, с бокса, с друзьями, и недоуменно
смотришь на меня. А я ласково улыбаюсь, пожимаю плечами и иду дальше, взяв
своего спутника под руку. Оооо, это была бы прелесть, а не картина. Это
вознаградило бы меня за все.
Но потом я вспоминаю твои руки, твои губы, твои глаза, твои
светлые густые волосы и вдруг с острой болью осознаю, что мне никто не нужен.
Никто кроме тебя. От этого совершенно ужасного безнадежного чувства, я начинаю
рыдать в три ручья, все мое тело становится одним болевым спазмом, который
заставляет всю меня сотрясаться от плача. Меня не волнует, кто и что подумает
обо мне, я просто чувствую, что я должна освободиться от этой боли,
выплакаться. Вагон постепенно заполняется. Какой-то пожилой мужчина склоняется
надо мной, берет меня за руку и говорит очень спокойно и очень тепло: «Никто и
ничто не стоит таких слез, милая девушка. Все будет хорошо, все у вас будет
хорошо». Он снова пожимает мою одеревеневшую руку и выходит из вагона. 
 
Я плача сдаю книги в библиотеку, плача расписываюсь в
каких-то бумажках.
Наша куратор с тревогой заглядывает мне в глаза. «Все в
порядке?» - спрашивает она.
«Да, да, - отвечаю я. - Просто день очень тяжелый».

Омар Хайям

Я пришел к мудрецу и спросил у него:
“Что такое любовь? Он сказал “Ничего”
Но, я знаю, написано множество книг:
Вечность пишут одни, а другие - что миг
То опалит огнем, то расплавит как снег,
Что такое любовь? “Это все человек!”
И тогда я взглянул ему прямо в лицо,
Как тебя мне понять? “Ничего или все?”
Он сказал, улыбнувшись: “Ты сам дал ответ!:
“Ничего или все!”,- середины здесь нет!”