суббота, 9 мая 2009 г.
СВИННОЙ ГРИПП : ПРОФИЛАКТИКА И ЗАЩИТА (Рекомендации)
СВИННОЙ ГРИПП и защита нашим Серебром (New Silver Solution)
Первая линия защиты от вирусной инфекции. New Silver Solution - уничтожает вирус того же класса, что и Свинной грипп или influenza A(H1N 1). Nutronix International - эксклюзивный представитель этого продукта на мировом рынке. 29 апреля WHO (World Health Organization) объявила, что глобальная эпидемия "свинного гриппа" достигла 5 Фазы, предшествующей последней высшей фазе по WWS (Система мировой тревоги).
Вирусные исследования:
От кого: компания American Biotech Labs, доктор Гордон Педерсен (Gordon Pedersen) (кандидат наук в области токсикологии), только для информирования правительства и вооруженных сил США (не подлежит публичному распространению)
Проведенные исследования подтвердили, что пищевая добавка New Silver Solution (производитель American Biotech Labs, эксклюзивный представитель на рынке Nutronix International) может использоваться для лечения и профилактики обеих форм вирусов (РНК-зависимая и вирусная ДНК-полимераза). Краткое изложение выводов некоторых исследований (которое приведено ниже) объясняет, почему данный препарат в виде раствора и геля может быть использован при лечении и профилактики нового вируса "свинного" гриппа.
Обзор
Препарат New Silver Solution доказал свою эффективность в уничтожении вирусов того же ряда, к которому принадлежит вирус "свинного" гриппа. Прием препарата в виде раствора два раза в день предотвращает заражение вирусом гриппа H5N 1. Гель New Silver Solution обеспечивает местную дезинфекцию, руки остаются полностью дезинфицированными в течение 4 часов.
Публикация о вирусе H5N 1:
В разделе "Выводы" указано следующее: "Особого внимания заслуживает тот факт, что 60% мышей, принимавших данный препарат, выжило, по сравнению с контрольной группой мышей, получавший плацебо, в которой выжило только 30% мышей". Далее утверждается: "этот эффект заставляет нас с уверенностью предполагать, что данный препарат позволил затормозить развитие заболевания".
Исследования вируса: При проведении исследований в пробирках препарат Silver Solushen смог уничтожить или нейтрализовать миллиард бактериальных вирусов в течение 2,5 часов. При проведении исследований в пробирках в отношении вируса птичьего гриппа A H3-N 2 и пекинского гриппа A H1-N 1 10мл препарата Silver Solushen смогли уничтожить или нейтрализовать 96-98% вирусов в течение 2 часов. Через 12 часов не было обнаружено поддающихся измерению живых вирусов. В отношении вьетнамского гибрида птичьего гриппа A H5-N 1 10 мл препарата снизили уровень вируса ниже обнаруживаемого в течение 6 часов.
Кейт Меллер (Keith Moeller), управляющий директор:
"Мы понимаем, что эти результаты исследований являются предварительными при доказательстве эффективности препарата, принимаемого в качестве ежедневной добавки для улучшения здоровья. Однако, принимая во внимание тот факт, что ни один другой препарат не доказал своей безопасности при ежедневном использовании, и даже умеренной эффективности против вируса птичьего гриппа H5-N 1, мы полагаем, что данное исследование очень важно".
Рекомендации при использовании в профилактических целях:
*Принимать внутрь по две чайные ложки два раза в день (раствор).
*Наносить гель New Silver Solution на руки и ноздри два раза в день.
Рекомендации при лечении острых случаев заболевания:
*Принять внутрь четыре унции (1 унция = 28,35 г) раствора за один раз.
*Вдыхать распыленный раствор New Silver Solution 30 минут в день.
*Принимать одну унцию (28,35 г) препарата 4 раза в день до исчезновения симптомов.
*При хорошем самочувствии применять поддерживающую дозу для больного и членов семьи, контактирующих с больным.
FDA
American Biotech Labs, LLC (ABL), развивает продукты Нового класса, базируемые на запатентованных компанией nano-catalytic SilverSol Technology°. FDA (the U.S. Food and Drug Administration) подтверждает что ABL может продвигать New Silver Solution Гель как средство для "незначительных порезов, рваные раны, ссадины, 1 и 2 степени ожогов и раздражения кожи". Продукт использует инновационную технологию ABL SilverSol, которая получила несколько патентов в США и ряде стран по всему миру, в том числе патент широкого использования, который обеспечивает компанию исключительными правами на использование данных продуктов на основе серебра для борьбы с многими самыми разрушительными патогенными микроорганизмами , в том числе малярии, туберкулеза и ВИЧ, MRSA.
Сегодня день Победы.
Вот и наступил ещё один праздник Победы. Даже не верится, что через год страна и весь мир будет отмечать очередной юбилей. Кажется, что совсем недавно отмечали 60-летие, а на подходе уже 65. Печально то, что за эти пять лет ветеранов стало ещё меньше. И мы не можем ничего изменить, потому что это закон природы. Хотя.Многие могли бы еще жить, если бы им было оказано должное внимание со стороны властей, чиновников, нас, окружающих их людей, а порой и близких родственников. Если бы, если бы, если бы.
Сейчас, словно опомнившись, государство пообещало ВСЕМ ветеранам, нуждающимся в жилье, до 9-го мая 2010-го года предоставить отдельные квартиры. Это конечно, идея хорошая, но, как мне думается, невыполнимая. Её можно осуществить в крупных городах, где мало-мальски идет жилищное строительство даже во время кризиса. Но это ведь не вся Россия. Есть такие населенные пункты, поселки, маленькие городки, где о строительстве не слышали уже много лет. Где обветшали и существующие здания, на ремонт которых нет денег у местной власти. И как они собираются обеспечить ВСЕХ в течение года жильем, непонятно. Опять лозунги и обещания. Такую бы акцию лет десять, а лучше пятнадцать назад! Но тогда было некогда. Тогда надо было страну делить, и успеть ухватить побольше в свой карман. Тут не до ветеранов. Ну, да Бог с ними! По поступкам и ответ будет. Конечно, если хоть что-то будет сделано сейчас для этих людей, хоть кто-то поживет оставшиеся годы в новой квартире, это уже хорошо. Но если произвести нехитрые арифметические действия, например: 65+18=83, то можно понять, что самым молодым ветеранам, призванным на войну в 1945, сейчас уже 83 года. Что-то припозднились мы с почестями. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Сейчас можно услышать такое мнение, что когда с земного плана уйдут те, кто воевал, кто пережил войну, то и праздник "9-е мая" уйдет вместе с ними. Но такого быть не должно!
Это праздник всех, кто родился уже после войны. И это праздник наших детей и внуков. Почему? Да потому, что в той бойне остались в живых наши родители, которые дали нам жизнь. А мы дали жизнь своим детям, а они дадут своим.Разве это не счастье? Разве это не праздник!
И как бы кто ни старался переписать историю, мы не имеем права забывать, какой ценой далась Победа нашей стране, которая тогда называлась СССР. И страну эту, а заодно и Европу, а в конечном итоге и весь мир спасли от фашистской нечисти люди разных национальностей. Некоторые сегодняшние правители и представители бывших союзных республик пытаются внести разлад между народами, поставив устоявшиеся веками человеческие ценности с ног на голову. Черное они называют белым, а белое - черным. Добро - злом, а зло - добром.
Мои родители тоже были ветеранами той войны. Им пришлось пережить столько лишений, что диву даёшься, как в такой "мясорубке" им удалось выжить. Есть такое понятие, что если человек построил дом, посадил хотя бы одно дерево и родил хотя бы одного ребенка, то значит, он свою жизненную программу выполнил. Мои родители эту программу выполнили и перевыполнили. Дом они построили такой, что двести лет простоит. Сад они посадили такой, что даже сейчас, много лет после их ухода, он кормит своими плодами не только нашу семью, но и родственников, и друзей, и просто знакомых.
И детей они вырастили в четыре раза больше, чем полагается по плану.
Мои родители. Вот так, в обнимку, они и прошли по жизни.Фото сделано за месяц с небольшим до папиного ухода.
А еще они были на войне, как все.
Советские песни - В Лесу Прифронтовом 04:29
А потом восстанавливали страну, как все. Мой папа очень любил повторять поговорку в трудных ситуациях: "Жизнь прожить - не поле перейти!"
Я помню раннее детство, когда среди ночи вскакивала от страшных стонов отца во сне. Это были душераздирающие крики. Помню, как мама прижимала его к себе, как маленького ребенка, гладила по седой голове (а было ему тогда только около сорока лет), и успокаивала, пока он не уснет. Я тогда была еще мала, чтобы понимать, что происходит, только помню, что мне было его очень жалко. Я гладила на его спине какие-то длинные полоски, которые, как я узнала позже, когда повзрослела, были ни чем иным, как следами от плётки. Так над ним издевался один фашистский офицер в концлагере. Потом, позже, он мне многое расскажет и посетует: "Эх, был бы я писателем, я бы такую книгу написал." Да, рассказать ему было что. И то, как в раннем детстве у него умерла мать, и он, десятилетний мальчишка, заменил своему младшему братишке и мать, да и отца тоже, так как тот жил своей жизнью. И, получив образование (как шутил часто папа) в четыре класса и коридор, он пошел работать на лесопилку. Как, в конце 30-х годов, его призвали в армию, и войну он встретил на Западной Украине. Что творилось в первые дни войны, мы все прекрасно знаем и из учебников истории, и из книг, и из фильмов.
- - На безымянной высоте 03:51
Ровно месяц их отряд, вернее то, что от него осталось, скитался по лесам, отстреляв все снаряды и патроны. Питались тем, что в лесу росло, благо было лето. Обращаться за помощью к хозяевам хуторов было опасно, так как те вроде бы привечали солдат, кормили, поили, в баньке парили, а когда те засыпали, приводили немцев.
И вот 22 июля они проснулись оттого, что на них были направлены дула немецких автоматов. То, что ему пришлось там пережить, знал только он и Господь Бог. Даже от того малого, что он рассказывал, волосы дыбом встанут.
-Муслим Магомаев- - Бухенвальдский набат 04:02
Несколько раз он пытался бежать. Итог: следы плётки на спине и следы от крысиных зубов на щиколотках ног. Двое суток он отбивался от огромных голодных крыс, которые наводнили карцер, куда его поместили. Карцер представлял собой узкое помещение, в котором можно было только стоять, со щелочкой-окном под потолком и щелями в полу. Именно оттуда и лезли эти твари. Потом, через много лет, ему опять и опять будут сниться сны, как он отбивается от крыс, и кричать во сне. А я буду просыпаться, а мама баюкать его, как маленького ребенка.
Ещё он рассказывал о том, как их заставляли ходить по баракам и собирать трупы умерших за ночь пленных. Их скидывали в огромный ров и засыпали землей. И каждый думал, что завтра здесь может оказаться и он. Их перемещали из лагеря в лагерь, всё ближе к Германии. Папа называл мне те страны, и те концлагеря, где он был, но я сейчас уже ничего не помню. Я так жалею, что не записала тогда его воспоминания. Он работал и в каких-то соляных шахтах. Запомнила это потому, что в учебнике "Родная речь" были картинки, как жили люди до революции. На одной картинке был изображен ребенок, тянущий вагонетку с углем. "Вот так и я тянул вагонетку, только с солью" - сказал тогда мой отец. Есть такое выражение: "пухнуть с голоду". Я его понять не могла, так как считала, что толстеть, то есть пухнуть, можно только от обжорства. Папа рассказал, как все они, превратившись в скелеты, кожа да кости, распухали в течение дня на тяжелых работах. А когда возвращались в барак, и по очереди отогревались у железной печки, то под каждым из них образовывалась лужа, как от растаявшего снеговика. Потом он заболел цингой. На территории лагеря росло несколько деревьев. И каждый старался незаметно отковырять хоть кусочек коры, чтобы потом пожевать. На уровне человеческого роста все деревья были обглоданы так, что стволы блестели, как полированный пол. Папа поднялся на цыпочки, чтобы оторвать кусочек повыше, но не успел этого сделать. К нему незаметно подошел офицер, про которого папа так и говорил: " Вот это - настоящий фашист". Его ненавидел весь концлагерь, потому что его зверства превосходили все границы. Он до крови исполосовал папе спину за кусок коры.
Все годы, что мой отец провел в плену, он не оставлял мысли о побеге. Однажды, уже в Германии, несколько человек отправили к какому-то немцу-фермеру на работу.
Как папа рассказывал, что хозяева были нормальными людьми, относились к ним по-человечески. Увидев, в каком состоянии находятся пленные, хозяева начали их откармливать. Они ели яйца, пили молоко, ели фрукты и овощи. Возможно, что только благодаря этим немцам папа и выжил, потому что его здоровье становилось всё хуже и хуже. Но когда он окреп, то у него опять возникла идея-фикс убежать. И это откуда? Из Германии! Он со своим другом выкрал у сына фермера карту местности, и они стали готовиться к побегу. Но их, естественно, "рассекретили" и опять отправили в лагерь.
Убежать ему всё-таки удалось, но только весной 1945 года. Когда их стали снова перегонять в другой лагерь, он убежал из колонны. Договорились бежать с другом, но тот не решился, и папа рванул один. Было уже темно, но немцы заметили побег. Пули свистели рядом, пробили котелок, из которого он ел баланду из брюквы, пули продырявили полы полосатого халата, каким-то чудом не задев его. Наверное, ангел-хранитель был с ним рядом. Несколько суток он прятался днем в лесу, а ночью выходил на поле и выкапывал руками из еще мерзлой земли кое-где оставшуюся картошку. Тогда в Германии уже были американские войска. Вот к ним сначала и попал мой отец. Потом его передали нашим. Естественно, его начали допрашивать, проверять. Редко кому, выжившему в аду фашистского плена, удалось избежать советского ГУЛАГа. И тут, видимо, не обошлось без ангела-хранителя. При проверке оказалось, что совсем рядом служит его довоенный командир части, который знал моего отца только с хорошей стороны. Его слова было достаточно, чтобы он избежал другой страшной участи. Тот взял его служить к себе, и после лечения, он снова оказался в действующей армии. Как потом узнал папа, та колонна, из которой он бежал, попала под артиллерийский обстрел и почти все пленные погибли.
Когда я слушала эти рассказы, то всегда удивлялась, что у него не было никаких претензий ни к судьбе, ни к стране, ни к Господу Богу, как это нередко случается при такой жизни. Все жизненные трудности он принимал, как должное. И во всем видел положительный момент. Да, пришлось пережить муки адовы в плену. Но я ведь остался жить, а не погиб, как большинство. Да, ползал на карачках с вагонеткой, но зато соляные испарения в шахте помогли очистить легкие и бронхи. Да, заболел цингой, но зато отправили на работу к фермеру, и я понял, что не все немцы - сволочи. И так далее.
Избежав ареста за пленение, тем не менее он всегда был на особом учете, пока, после смерти Сталина, не пришла официальная бумага о реабилитации. В 1955 году его наградили медалью "За Победу над Германией", разрешили учиться. Да когда уж учиться, хотя талантов у него было много. В 55-м уже родилась я, четвертая по счету. Тут семью бы прокормить. Так и проработал всю жизнь водителем автокрана, практически без аварий, уважаемый коллективом, соседями и друзьями. Со своим четырехклассным образованием и коридором он мог на равных общаться и с космонавтами, и с академиками, и с генералами. Были такие эпизоды в его жизни. И с их стороны он пользовался уважением. И это заслуженно. Потому что внутри у моего отца был какой-то человеческий стержень, который не давал ему согнуться под жизненными тяготами. Он людей ценил не за должности, а за поступки. И никогда не делил их по национальному и материальному признаку. Только личные качества. Примером может служить один эпизод из нашей семейной жизни, который поразил меня тогда, и я восхищаюсь и горжусь своим отцом до сих пор. Как помнится, в начале 90-х годов было очень трудно с продуктами, даже в Москве. На предприятиях и в учреждениях давали продуктовые наборы. Иногда такие наборы получали и ветераны войны. Однажды - звонок в дверь. Пришли представители местного Совета Ветеранов и принесли посылку. Это была гуманитарная помощь. Посылка была упакована там, откуда её посылали. А прислали её из Германии. В ней оказалось два батончика сыро-копченой колбасы, пакет сухого молока, какое-то печенье, какие-то консервы, шоколадки-мармеладки и прочие сладости. А еще там лежала открытка с обратным адресом того, кто собирал эту посылку. Папа тогда уже серьезно болел, перенес обширный инфаркт, но выкарабкался к удивлению врача, который в буквальном смысле вытащил его с того света. Мы как могли, старались его беречь от лишних волнений. Помню, как папа сначала побледнел, когда узнал, что посылка из Германии. Я его начала отвлекать, рассматривать содержимое, и вижу, он уже успокоился. А тут мама возьми и скажи в сердцах: "Вот дед, воевали мы, воевали, а теперь фашисты нас подкармливают!" Мама у нас была человек горячий, но справедливый. Воевала на Волховском фронте, но о войне почти ничего не рассказывала. У неё были свои счеты с войной и с фашистами. С фронта не вернулся её отец, мой дед. Умерли две её младшие сестренки. Её город в Рязанской области бомбили фашистские самолеты, а потом ненадолго заняли его, и немцы были в её доме. Да и сама она на фронте всего повидала. Стоит ли её осуждать за такие слова. Но меня поразил папа. Он сказал: "Нет, мать, эту посылку прислали не фашисты, а немцы". На что мама опять парировала: "Да какая разница!" "Разница большая" - тихо ответил папа. А потом взял открытку и сказал мне: "А что, дочка, может написать, поблагодарить их за гостинцы?" Но отблагодарить мы так и не сумели, летом 1991 года его не стало. Вот он, стержень! Пережив то, что пережил он, не каждый откажется поставить знак равенства между немцем и фашистом.
И ещё. Для него, и для всех советских военнопленных, большим ударом были не фашистские издевательства, а то, что их забыла собственная страна, объявив предателями родины. Между военнопленных разных национальностей они чувствовали себя изгоями. Если французам, словакам, венграм, полякам даже посылки из дома приходили, и им помогал "Красный Крест", то наши солдаты, благодаря Сталину, ели баланду и умирали, умирали, умирали. Вот с этой несправедливостью он не мог согласиться. Но, тем не менее, он всегда стремился домой, в Россию. Помню его слова: "Нет ничего худшего в жизни, чем быть вдали от Родины"
Алла Иошпе и Стахан Рахимов - ''Алёша'' 04:42
Когда-то, почти четверть века назад, в голову вдруг полезли слова: "Вот уже много лет не стреляют в России пушки." Да, тогда еще не было развала СССР. Не было междоусобных и национальных войн. Не было войны в Чечне.
И тогда у меня получилось такое стихотворение, которое я назвала
Обелиск.
Вот уже много лет
Не стреляют в России пушки.
Вот уже много лет
Расцветают цветы на опушке.
Здесь когда-то гремели бои,
Здесь когда-то падали люди,
Защищая тебя и меня,
И ту жизнь, которая будет.
Сколько ж их тогда полегло?
Счет ведём мы на миллионы!
Но за то, что не встали они,
Все народы пред ними в поклоне.
По дорогам, где шла война,
Установлены обелиски.
Их так много в нашей стране,
Да и там, куда путь не близкий.
Но еще есть такой обелиск,
Не из мрамора, не из гранита,
Но стоит он в моей стране
Крепче каменного монолита.
Обелиск этот - память людей,
Никуда от неё не деться,
Нам, не знавшим тех страшных дней,
Переходит она в наследство.
Мне родители дали жизнь.
Я в долгу у них неоплатном.
Ну, а если б тогда, с войны,
Не вернулись они обратно?
На две памяти стало бы меньше.
Значит - не было бы меня.
И от мысли такой стынет сердце,
Даже если сижу у огня.
У отца на спине рубцы
От тяжелой фашистской плетки.
А еще на сердце рубцы:
Всё от прожитой жизни нелегкой.
А у мамы слёзы в глазах,
При одном лишь слове "война".
Сколько горя, разлук и бед
Принесла им тогда она.
Живет память в доме моем,
Живет память и днём и ночью.
Вручу сыну, когда подрастёт,
Будет дочка, отдам и дочке.
Скоро снова салюты Победы
Прогремят по нашей стране.
И минуту в скорбном молчании
Простоят люди все в тишине.
И поклонятся всем героям,
Отстоявшим мир на земле.
А за счастье своё и сына
Благодарна я им вдвойне.
Нет в России семьи такой,
Где не помнили б о войне.
После этого прошли годы. Сын уже взрослый, и ему бабушка передала на хранение свои и дедовы медали. У меня действительно появилась еще и дочка, которая уже успела вырасти. А вот родителей не стало. Но память так и живет в моём доме. Память о родителях. Память о войне. Память о Победе. Так, в общем-то, и должно быть. Но душа болит о нынешних ветеранах. Да, к 9-му мая их стараются порадовать, подарить подарки, пригласить на концерты и парады. Они вроде бы как молодеют душой от такого внимания. Вот бы так каждый день! Но праздники имеют привычку заканчиваться и опять наступают будни.
Именно об этом моё второе стихотворение
После праздника Победы.
Отгремели салюты Победы.
Ветеранам пора б на покой.
Но седые и шустрые деды
Вспоминают свой первый бой.
Доведется ли снова встретиться?
За победу выпить глоток?
Слишком быстро Земля для них вертится,
За витком совершая виток.
Вот сидят они, умудрённые,
Жизнь прожившие фронтовики,
Сединою все убелённые,
Не скрывая своей тоски.
А тоскуют они по Родине,
Той, которую шли защищать,
И которую, как и положено,
Называли: "Родная мать".
А тоскуют они по годам,
Тем, что вдруг опалила война.
Не познав ни любви, ни свободы,
Только смерти и горя сполна.
Расходится им так не хочется -
Всё пытаются юность продлить.
Праздник кончился, речи кончились,
Завтра снова, как прежде, жить.
Кто-то снова вернется в "хрущебы",
Где пришлось им свой век прожить,
И к своим застарелым болячкам,
Что их стали всё чаще душить.
Кто-то встретится с одиночеством,
Или с фото жены на стене,
И с мечтой поскорее встретиться,
Ну, хотя бы пока во сне.
Но не спится им в собственном доме:
Сердце ноет, раны болят.
И опять вспоминают войну они,
И погибших друзей- ребят.
И терпение у них долгое,
И запросы их так малы.
Боже мой! И на это немногое
Не хватает средств у страны?!
Им сидеть бы на лавочках в скверах,
Да за правнуками смотреть.
А они собирают бутылки,
Чтобы с голоду не умереть.
Как же мне за Державу стыдно,
Когда бабушки, старики,
Опуская глаза обидно,
Прячут тощие кошельки!
А ещё целый полк чиновников
Окружает их. Вот беда!
Победить фашиста, пожалуйста!
А чиновника - никогда!
И они, как солдатики стойкие,
Исполняют законы страны:
С костылями и палками - в очередь!!!
Слава Богу, хоть нет войны!
И с надеждой они мечтают
Чтоб хотя б еще годик прожить,
Чтоб опять, на 9-е мая,
Своей Родине послужить.
Снова слышать салют Победы,
Снова выпить с друзьями глоток,
И сказать другу, старому деду:
"За Победу, давай, браток!"
С праздником вас всех, дорогие друзья!
Сейчас, словно опомнившись, государство пообещало ВСЕМ ветеранам, нуждающимся в жилье, до 9-го мая 2010-го года предоставить отдельные квартиры. Это конечно, идея хорошая, но, как мне думается, невыполнимая. Её можно осуществить в крупных городах, где мало-мальски идет жилищное строительство даже во время кризиса. Но это ведь не вся Россия. Есть такие населенные пункты, поселки, маленькие городки, где о строительстве не слышали уже много лет. Где обветшали и существующие здания, на ремонт которых нет денег у местной власти. И как они собираются обеспечить ВСЕХ в течение года жильем, непонятно. Опять лозунги и обещания. Такую бы акцию лет десять, а лучше пятнадцать назад! Но тогда было некогда. Тогда надо было страну делить, и успеть ухватить побольше в свой карман. Тут не до ветеранов. Ну, да Бог с ними! По поступкам и ответ будет. Конечно, если хоть что-то будет сделано сейчас для этих людей, хоть кто-то поживет оставшиеся годы в новой квартире, это уже хорошо. Но если произвести нехитрые арифметические действия, например: 65+18=83, то можно понять, что самым молодым ветеранам, призванным на войну в 1945, сейчас уже 83 года. Что-то припозднились мы с почестями. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Сейчас можно услышать такое мнение, что когда с земного плана уйдут те, кто воевал, кто пережил войну, то и праздник "9-е мая" уйдет вместе с ними. Но такого быть не должно!
Это праздник всех, кто родился уже после войны. И это праздник наших детей и внуков. Почему? Да потому, что в той бойне остались в живых наши родители, которые дали нам жизнь. А мы дали жизнь своим детям, а они дадут своим.Разве это не счастье? Разве это не праздник!
И как бы кто ни старался переписать историю, мы не имеем права забывать, какой ценой далась Победа нашей стране, которая тогда называлась СССР. И страну эту, а заодно и Европу, а в конечном итоге и весь мир спасли от фашистской нечисти люди разных национальностей. Некоторые сегодняшние правители и представители бывших союзных республик пытаются внести разлад между народами, поставив устоявшиеся веками человеческие ценности с ног на голову. Черное они называют белым, а белое - черным. Добро - злом, а зло - добром.
Мои родители тоже были ветеранами той войны. Им пришлось пережить столько лишений, что диву даёшься, как в такой "мясорубке" им удалось выжить. Есть такое понятие, что если человек построил дом, посадил хотя бы одно дерево и родил хотя бы одного ребенка, то значит, он свою жизненную программу выполнил. Мои родители эту программу выполнили и перевыполнили. Дом они построили такой, что двести лет простоит. Сад они посадили такой, что даже сейчас, много лет после их ухода, он кормит своими плодами не только нашу семью, но и родственников, и друзей, и просто знакомых.
И детей они вырастили в четыре раза больше, чем полагается по плану.
Мои родители. Вот так, в обнимку, они и прошли по жизни.Фото сделано за месяц с небольшим до папиного ухода.
А еще они были на войне, как все.
Советские песни - В Лесу Прифронтовом 04:29
А потом восстанавливали страну, как все. Мой папа очень любил повторять поговорку в трудных ситуациях: "Жизнь прожить - не поле перейти!"
Я помню раннее детство, когда среди ночи вскакивала от страшных стонов отца во сне. Это были душераздирающие крики. Помню, как мама прижимала его к себе, как маленького ребенка, гладила по седой голове (а было ему тогда только около сорока лет), и успокаивала, пока он не уснет. Я тогда была еще мала, чтобы понимать, что происходит, только помню, что мне было его очень жалко. Я гладила на его спине какие-то длинные полоски, которые, как я узнала позже, когда повзрослела, были ни чем иным, как следами от плётки. Так над ним издевался один фашистский офицер в концлагере. Потом, позже, он мне многое расскажет и посетует: "Эх, был бы я писателем, я бы такую книгу написал." Да, рассказать ему было что. И то, как в раннем детстве у него умерла мать, и он, десятилетний мальчишка, заменил своему младшему братишке и мать, да и отца тоже, так как тот жил своей жизнью. И, получив образование (как шутил часто папа) в четыре класса и коридор, он пошел работать на лесопилку. Как, в конце 30-х годов, его призвали в армию, и войну он встретил на Западной Украине. Что творилось в первые дни войны, мы все прекрасно знаем и из учебников истории, и из книг, и из фильмов.
- - На безымянной высоте 03:51
Ровно месяц их отряд, вернее то, что от него осталось, скитался по лесам, отстреляв все снаряды и патроны. Питались тем, что в лесу росло, благо было лето. Обращаться за помощью к хозяевам хуторов было опасно, так как те вроде бы привечали солдат, кормили, поили, в баньке парили, а когда те засыпали, приводили немцев.
И вот 22 июля они проснулись оттого, что на них были направлены дула немецких автоматов. То, что ему пришлось там пережить, знал только он и Господь Бог. Даже от того малого, что он рассказывал, волосы дыбом встанут.
-Муслим Магомаев- - Бухенвальдский набат 04:02
Несколько раз он пытался бежать. Итог: следы плётки на спине и следы от крысиных зубов на щиколотках ног. Двое суток он отбивался от огромных голодных крыс, которые наводнили карцер, куда его поместили. Карцер представлял собой узкое помещение, в котором можно было только стоять, со щелочкой-окном под потолком и щелями в полу. Именно оттуда и лезли эти твари. Потом, через много лет, ему опять и опять будут сниться сны, как он отбивается от крыс, и кричать во сне. А я буду просыпаться, а мама баюкать его, как маленького ребенка.
Ещё он рассказывал о том, как их заставляли ходить по баракам и собирать трупы умерших за ночь пленных. Их скидывали в огромный ров и засыпали землей. И каждый думал, что завтра здесь может оказаться и он. Их перемещали из лагеря в лагерь, всё ближе к Германии. Папа называл мне те страны, и те концлагеря, где он был, но я сейчас уже ничего не помню. Я так жалею, что не записала тогда его воспоминания. Он работал и в каких-то соляных шахтах. Запомнила это потому, что в учебнике "Родная речь" были картинки, как жили люди до революции. На одной картинке был изображен ребенок, тянущий вагонетку с углем. "Вот так и я тянул вагонетку, только с солью" - сказал тогда мой отец. Есть такое выражение: "пухнуть с голоду". Я его понять не могла, так как считала, что толстеть, то есть пухнуть, можно только от обжорства. Папа рассказал, как все они, превратившись в скелеты, кожа да кости, распухали в течение дня на тяжелых работах. А когда возвращались в барак, и по очереди отогревались у железной печки, то под каждым из них образовывалась лужа, как от растаявшего снеговика. Потом он заболел цингой. На территории лагеря росло несколько деревьев. И каждый старался незаметно отковырять хоть кусочек коры, чтобы потом пожевать. На уровне человеческого роста все деревья были обглоданы так, что стволы блестели, как полированный пол. Папа поднялся на цыпочки, чтобы оторвать кусочек повыше, но не успел этого сделать. К нему незаметно подошел офицер, про которого папа так и говорил: " Вот это - настоящий фашист". Его ненавидел весь концлагерь, потому что его зверства превосходили все границы. Он до крови исполосовал папе спину за кусок коры.
Все годы, что мой отец провел в плену, он не оставлял мысли о побеге. Однажды, уже в Германии, несколько человек отправили к какому-то немцу-фермеру на работу.
Как папа рассказывал, что хозяева были нормальными людьми, относились к ним по-человечески. Увидев, в каком состоянии находятся пленные, хозяева начали их откармливать. Они ели яйца, пили молоко, ели фрукты и овощи. Возможно, что только благодаря этим немцам папа и выжил, потому что его здоровье становилось всё хуже и хуже. Но когда он окреп, то у него опять возникла идея-фикс убежать. И это откуда? Из Германии! Он со своим другом выкрал у сына фермера карту местности, и они стали готовиться к побегу. Но их, естественно, "рассекретили" и опять отправили в лагерь.
Убежать ему всё-таки удалось, но только весной 1945 года. Когда их стали снова перегонять в другой лагерь, он убежал из колонны. Договорились бежать с другом, но тот не решился, и папа рванул один. Было уже темно, но немцы заметили побег. Пули свистели рядом, пробили котелок, из которого он ел баланду из брюквы, пули продырявили полы полосатого халата, каким-то чудом не задев его. Наверное, ангел-хранитель был с ним рядом. Несколько суток он прятался днем в лесу, а ночью выходил на поле и выкапывал руками из еще мерзлой земли кое-где оставшуюся картошку. Тогда в Германии уже были американские войска. Вот к ним сначала и попал мой отец. Потом его передали нашим. Естественно, его начали допрашивать, проверять. Редко кому, выжившему в аду фашистского плена, удалось избежать советского ГУЛАГа. И тут, видимо, не обошлось без ангела-хранителя. При проверке оказалось, что совсем рядом служит его довоенный командир части, который знал моего отца только с хорошей стороны. Его слова было достаточно, чтобы он избежал другой страшной участи. Тот взял его служить к себе, и после лечения, он снова оказался в действующей армии. Как потом узнал папа, та колонна, из которой он бежал, попала под артиллерийский обстрел и почти все пленные погибли.
Когда я слушала эти рассказы, то всегда удивлялась, что у него не было никаких претензий ни к судьбе, ни к стране, ни к Господу Богу, как это нередко случается при такой жизни. Все жизненные трудности он принимал, как должное. И во всем видел положительный момент. Да, пришлось пережить муки адовы в плену. Но я ведь остался жить, а не погиб, как большинство. Да, ползал на карачках с вагонеткой, но зато соляные испарения в шахте помогли очистить легкие и бронхи. Да, заболел цингой, но зато отправили на работу к фермеру, и я понял, что не все немцы - сволочи. И так далее.
Избежав ареста за пленение, тем не менее он всегда был на особом учете, пока, после смерти Сталина, не пришла официальная бумага о реабилитации. В 1955 году его наградили медалью "За Победу над Германией", разрешили учиться. Да когда уж учиться, хотя талантов у него было много. В 55-м уже родилась я, четвертая по счету. Тут семью бы прокормить. Так и проработал всю жизнь водителем автокрана, практически без аварий, уважаемый коллективом, соседями и друзьями. Со своим четырехклассным образованием и коридором он мог на равных общаться и с космонавтами, и с академиками, и с генералами. Были такие эпизоды в его жизни. И с их стороны он пользовался уважением. И это заслуженно. Потому что внутри у моего отца был какой-то человеческий стержень, который не давал ему согнуться под жизненными тяготами. Он людей ценил не за должности, а за поступки. И никогда не делил их по национальному и материальному признаку. Только личные качества. Примером может служить один эпизод из нашей семейной жизни, который поразил меня тогда, и я восхищаюсь и горжусь своим отцом до сих пор. Как помнится, в начале 90-х годов было очень трудно с продуктами, даже в Москве. На предприятиях и в учреждениях давали продуктовые наборы. Иногда такие наборы получали и ветераны войны. Однажды - звонок в дверь. Пришли представители местного Совета Ветеранов и принесли посылку. Это была гуманитарная помощь. Посылка была упакована там, откуда её посылали. А прислали её из Германии. В ней оказалось два батончика сыро-копченой колбасы, пакет сухого молока, какое-то печенье, какие-то консервы, шоколадки-мармеладки и прочие сладости. А еще там лежала открытка с обратным адресом того, кто собирал эту посылку. Папа тогда уже серьезно болел, перенес обширный инфаркт, но выкарабкался к удивлению врача, который в буквальном смысле вытащил его с того света. Мы как могли, старались его беречь от лишних волнений. Помню, как папа сначала побледнел, когда узнал, что посылка из Германии. Я его начала отвлекать, рассматривать содержимое, и вижу, он уже успокоился. А тут мама возьми и скажи в сердцах: "Вот дед, воевали мы, воевали, а теперь фашисты нас подкармливают!" Мама у нас была человек горячий, но справедливый. Воевала на Волховском фронте, но о войне почти ничего не рассказывала. У неё были свои счеты с войной и с фашистами. С фронта не вернулся её отец, мой дед. Умерли две её младшие сестренки. Её город в Рязанской области бомбили фашистские самолеты, а потом ненадолго заняли его, и немцы были в её доме. Да и сама она на фронте всего повидала. Стоит ли её осуждать за такие слова. Но меня поразил папа. Он сказал: "Нет, мать, эту посылку прислали не фашисты, а немцы". На что мама опять парировала: "Да какая разница!" "Разница большая" - тихо ответил папа. А потом взял открытку и сказал мне: "А что, дочка, может написать, поблагодарить их за гостинцы?" Но отблагодарить мы так и не сумели, летом 1991 года его не стало. Вот он, стержень! Пережив то, что пережил он, не каждый откажется поставить знак равенства между немцем и фашистом.
И ещё. Для него, и для всех советских военнопленных, большим ударом были не фашистские издевательства, а то, что их забыла собственная страна, объявив предателями родины. Между военнопленных разных национальностей они чувствовали себя изгоями. Если французам, словакам, венграм, полякам даже посылки из дома приходили, и им помогал "Красный Крест", то наши солдаты, благодаря Сталину, ели баланду и умирали, умирали, умирали. Вот с этой несправедливостью он не мог согласиться. Но, тем не менее, он всегда стремился домой, в Россию. Помню его слова: "Нет ничего худшего в жизни, чем быть вдали от Родины"
Алла Иошпе и Стахан Рахимов - ''Алёша'' 04:42
Когда-то, почти четверть века назад, в голову вдруг полезли слова: "Вот уже много лет не стреляют в России пушки." Да, тогда еще не было развала СССР. Не было междоусобных и национальных войн. Не было войны в Чечне.
И тогда у меня получилось такое стихотворение, которое я назвала
Обелиск.
Вот уже много лет
Не стреляют в России пушки.
Вот уже много лет
Расцветают цветы на опушке.
Здесь когда-то гремели бои,
Здесь когда-то падали люди,
Защищая тебя и меня,
И ту жизнь, которая будет.
Сколько ж их тогда полегло?
Счет ведём мы на миллионы!
Но за то, что не встали они,
Все народы пред ними в поклоне.
По дорогам, где шла война,
Установлены обелиски.
Их так много в нашей стране,
Да и там, куда путь не близкий.
Но еще есть такой обелиск,
Не из мрамора, не из гранита,
Но стоит он в моей стране
Крепче каменного монолита.
Обелиск этот - память людей,
Никуда от неё не деться,
Нам, не знавшим тех страшных дней,
Переходит она в наследство.
Мне родители дали жизнь.
Я в долгу у них неоплатном.
Ну, а если б тогда, с войны,
Не вернулись они обратно?
На две памяти стало бы меньше.
Значит - не было бы меня.
И от мысли такой стынет сердце,
Даже если сижу у огня.
У отца на спине рубцы
От тяжелой фашистской плетки.
А еще на сердце рубцы:
Всё от прожитой жизни нелегкой.
А у мамы слёзы в глазах,
При одном лишь слове "война".
Сколько горя, разлук и бед
Принесла им тогда она.
Живет память в доме моем,
Живет память и днём и ночью.
Вручу сыну, когда подрастёт,
Будет дочка, отдам и дочке.
Скоро снова салюты Победы
Прогремят по нашей стране.
И минуту в скорбном молчании
Простоят люди все в тишине.
И поклонятся всем героям,
Отстоявшим мир на земле.
А за счастье своё и сына
Благодарна я им вдвойне.
Нет в России семьи такой,
Где не помнили б о войне.
После этого прошли годы. Сын уже взрослый, и ему бабушка передала на хранение свои и дедовы медали. У меня действительно появилась еще и дочка, которая уже успела вырасти. А вот родителей не стало. Но память так и живет в моём доме. Память о родителях. Память о войне. Память о Победе. Так, в общем-то, и должно быть. Но душа болит о нынешних ветеранах. Да, к 9-му мая их стараются порадовать, подарить подарки, пригласить на концерты и парады. Они вроде бы как молодеют душой от такого внимания. Вот бы так каждый день! Но праздники имеют привычку заканчиваться и опять наступают будни.
Именно об этом моё второе стихотворение
После праздника Победы.
Отгремели салюты Победы.
Ветеранам пора б на покой.
Но седые и шустрые деды
Вспоминают свой первый бой.
Доведется ли снова встретиться?
За победу выпить глоток?
Слишком быстро Земля для них вертится,
За витком совершая виток.
Вот сидят они, умудрённые,
Жизнь прожившие фронтовики,
Сединою все убелённые,
Не скрывая своей тоски.
А тоскуют они по Родине,
Той, которую шли защищать,
И которую, как и положено,
Называли: "Родная мать".
А тоскуют они по годам,
Тем, что вдруг опалила война.
Не познав ни любви, ни свободы,
Только смерти и горя сполна.
Расходится им так не хочется -
Всё пытаются юность продлить.
Праздник кончился, речи кончились,
Завтра снова, как прежде, жить.
Кто-то снова вернется в "хрущебы",
Где пришлось им свой век прожить,
И к своим застарелым болячкам,
Что их стали всё чаще душить.
Кто-то встретится с одиночеством,
Или с фото жены на стене,
И с мечтой поскорее встретиться,
Ну, хотя бы пока во сне.
Но не спится им в собственном доме:
Сердце ноет, раны болят.
И опять вспоминают войну они,
И погибших друзей- ребят.
И терпение у них долгое,
И запросы их так малы.
Боже мой! И на это немногое
Не хватает средств у страны?!
Им сидеть бы на лавочках в скверах,
Да за правнуками смотреть.
А они собирают бутылки,
Чтобы с голоду не умереть.
Как же мне за Державу стыдно,
Когда бабушки, старики,
Опуская глаза обидно,
Прячут тощие кошельки!
А ещё целый полк чиновников
Окружает их. Вот беда!
Победить фашиста, пожалуйста!
А чиновника - никогда!
И они, как солдатики стойкие,
Исполняют законы страны:
С костылями и палками - в очередь!!!
Слава Богу, хоть нет войны!
И с надеждой они мечтают
Чтоб хотя б еще годик прожить,
Чтоб опять, на 9-е мая,
Своей Родине послужить.
Снова слышать салют Победы,
Снова выпить с друзьями глоток,
И сказать другу, старому деду:
"За Победу, давай, браток!"
С праздником вас всех, дорогие друзья!
Подписаться на:
Сообщения (Atom)