Мечты - они сбываются, это факт. Но сбываются, порою, так смешно, что даже страшно. И тут есть несколько вариантов. То ли между тобой и твоим мечтоисполнителем чересчур много посредников и получается испорченный телефон. То ли у мечтателя фефекты фикции и если он загадает счастливое житье в столице Украины, то непременно окажется в Кировской области. Ну и наиболее неизлечимое - мечтатодатель слегонца туговат на ухо, поэтому просящий пива обречен получать вместо него сливы до конца жизни и страдать по этому поводу от диареи. Короче говоря, на все эти прелести должно хватать юмора и самообладания, иначе никак.
Однажды, будучи еще студенткой 1-го курса в конце сентября, я в очередной раз замечтала о всяких богемных делах, написала в своей жжшчке так: «. Хочу интриг, загадок, секретов, событий, учебы, сумасшествий. Хочу насыщенности. Хочу плакать, смеяться, улыбаться, злиться, жалеть, любить. Хочу безумий, глупостей, безобразий, эксцессов, шалостей, капризов. Хочу новых людей, эмоций, ощущений. Хочу». Все сбылось, без остатка. Захватывающие интриги, все эти закулисные игры, мадридские дворы, марлезонские балеты, вереницей события, безумия, глупости, безобразия и т.д. Научилась за это время так, что сил нет, теперь опять учиться хочу. Но могла ли я, наивная чукотская, загадывая все это, предположить, что мне непременно захочется их потом положить, можно сказать, на бумагу? Так, как будто если я их не положу, то буду испытывать мой любимый когнитивный диссонанс. Страдать от того, что вот, тут вокруг меня такие люди, такое тут происходит, под носом, столько Сюжетов, столько Персонажей, столько Эмоций, а я не могу. Не могу о них написать. Это как в особых местах, где нельзя фотографировать, записывать на диктофон, в красках на мольберте рисовать. Можно только - увы - тайком простым карандашиком, на каких-то обрывках-ошметках, при условии, что они есть под рукой. И качество сильно страдает, вы же понимаете.
Осознаешь, что глупее не придумаешь. Ты ведь стоишь прямо в самом центре Острова Сокровищ, даже почти обрабатывать ничего не надо, так, легкий фотошоп - добавить какие-нибудь изящные, терпкие черты - взлет бровей, руки у лица, хитрый прищур, поворот головы, немного обмана, опасные связи, горькая усмешка - и все готово. Но.Нельзя. Конечно, можно попытаться не выпендриваться и назвать Полиграфа Вениамином, типа чтоб никто не догадался. Но у меня не получается. Хотя бы потому, что Полиграф, допустим, любит желе, а Вениамин - крем-брюле, а крем-брюле никогда не сможет быть желе. Если же называть вещи своими именами, в т.ч. Вениамина Вениамином, Феклу Феклой и Игната Игнатом, то все эти ребята-со-странными-именами запишут меня в личные враги. И дело будет не в том, что я с удовольствием выдам секрет, который мне рассказал лично его владелец - он, мол, любит носить семейники в пчелку, это тайна страшная, и кроме меня и его черепахи в коробочке об этом больше никто не знает и не должен знать. До его семейников и черепахи мне в принципе дела нет. Но я просто знаю, что если в моем тексте и намека не будет на нижнее белье в насекомую, то он его все равно отыщет, хотя бы в запятой. И это есть «самое страшное».
Возвращаясь к желанию, вы уже поняли, да, что оно сбылось. Когда прочухала подвох, конечно, я не перестала быть очень счастливой, что у меня все это есть. И все-таки. Самоцензура, когда решаешь, что тебе дороже - отношения или тексты - это буэээ. Правда. Даже если не впадать в светлый пафос *и не принадлежит ли это словосочетание полноценному комическому герою пьесы?*, выбор все равно оказывается болезненным. Конечно, мне скажут, проваливай в какую-нибудь социалку, в экономическую, в специализированные СМИ, где нет людей. Но это паршивый совет, поскольку, люди есть везде, и для того, чтобы быть Героями, совсем не обязательно петь, танцевать, играть, вовсе нет. Герои будут, даже если я все брошу и начну учиться клеить коробочки. Вот такая вот загогулина, друзья мои.
Неделю назад, в пятницу, в интеллигентной компании, мне сказали, что я ем неправильный бутерброд пить мартини надо по-другому. Я пью чистый всю жизнь, естественно, не преминула поинтересоваться, как оно пьется «по-другому». Случилось откровение: правильным мартини может сделать сок и водка. Поскольку мои познания в коктейлях оставляют желать лучшего, факт разбавления мартини водкой несколько смутил, и свои смущения я озвучила. На что последовал лукавый взгляд *ну вот опять.* и реплика «Ты что, до сих пор мне не доверяешь?». Все эти манипуляции моим сознанием удались, потому что я махнула рукой и сказала «Валяй!». В итоге, потом весь вечер душещипательный коктейль говорил мне, что дилемму надо решать. Тщеславие - нормальная штука, поэтому многие любят, когда о них пишут. Но только про хорошее и хорошо. А быть рассказанным целиком, со своими заморочками, слабостями, неправильностями, без утайки - так не хочет почти никто. И это понятно.
Как-то раз я спросила у одной любимой писательницы, что-то в духе неужели Вам не страшно, вот так, правдиво, по живому резать? На Вас, говорю, никто не обижался? И примерно вот что она отвечала - милочка, говорит, а судебный иск на множество тысяч и столько же на адвоката не хотите? И мессадж был таков, что или «резать к чертовой матери», без соплей и рефлексий, или - няня в детском саду.
Ну и вот. Отношения и печально неудовлетворенная профессиональная старость? И, как говорят, «в сад»? В детский сад? Или книги, слава, фанклубы «Она и только она или как стать ей», много денег, карьерные высоты, а дома, как в известном всем фильме, меня сожрут собственные собаки от невнимания к ним?
Это называется, конечно, синдром Кэрри Брэдшоу, потому что только она умеет задавать такие идиотские вопросы и пытаться найти на них ответы, которых нет. Впрочем, у меня ведь нет другого выбора. Будем решать.
Ваша Нимфа.
суббота, 12 сентября 2009 г.
Старая "добрая" Англия...
За что могли казнить в Англии 18-го века?
- за охоту на оленя;
- за кражу кроликов;
- за (незаконную) вырубку деревьев на улице или в саду;
- за поджог стогов сена;
- за стрельбу по людям;
- за вымогательство;
- за помощь при побеге заключенного;
- за ложную присягу для получения пенсии моряка;
- за повреждение мостов на Темзе;
- за подделку записей в приходских книгах;
- за использование маскировки при грабеже (а именно - за вымазывание лица сажей);
- за пребывание в течение месяца с цыганами.
При этом уголовная ответственность наступала с 7 лет. Так, в 1814 году в один день казнили 5 детей в возрасте от 7 до 14 лет. В 1833 году казнили 9-тилетнего за кражу краски стоимостью 2 пенса, а вот 12-тилетнего, укравшего пирожных на 2 пенни вывезли из страны на 7 лет.
Правда, стоит все же указать, что ко второй половине 19-го века правила наказания были очень смягчены по сравнению с изложенными.
Ссылка и рабство
В Америку (ту, которая нынче США) раньше можно было попасть довольно просто. Достаточно было совершить определенное преступление, и билет в один конец тебе был бы обеспечен. Так, англичане депортировали своих уголовников в Америку ещё в 17-м столетии, а вот после окончания местной гражданской войны дело пошло довольно плохо - слишком высоко стали цениться здоровые мужики, а плантаторы, к которым обычно уголовники попадали в руки, желали, естественно, видеть у себя здоровых работников.
В 1717 году Георг I включил в Акт о пиратстве статью, распространявшую вывоз в Америку на различных воров и контрабандистов шерсти. В 1718 году вывоз распространили на браконьеров (за убийство оленя). После этого количество преступлений, за которые высылали в Америку, постоянно росло. В 1751 году разрешили вывозить тех, кто крал тела казненных, в 1753 - тех, кто женился вне церкви, чуть позже - мошенников, а также воров из шахт по добыче свинца и т.д. (насильники, грабители, бунтовщики, грабители почт и барж, незаконно стрелявшие (?), воры овец, фальшивомонетчики, конокрады, поджигатели...).
Высылали на срок от 7 до 14 лет, а те, кто незаконно возвращались в Англию досрочно, подлежали смертной казни.
При этом осужденных продавали судовладельцам по 3 (позднее по 5) фунтов, а те, в свою очередь, продавали их плантаторам по 10 фунтов (женщин, правда, по 8 фунтов). Вот так вот, не просто высылали, а ещё и с выгодой.
Все это затихло из-за Семилетней войны и отделения США, хотя уже в 1786 году в Австралии начали строить первую колонию для уголовников, куда ссылали (но уже не в частные руки) до 1867 года.
Кража трупов
Кстати, вы можете спросить себя, - а зачем кому-то могло понадобиться красть труп казненного?
Всё дело в деньгах.
В 1540-м году актом Парламента анатомическим школам было позволено ежегодно получать четыре трупа казненных для практики. Но медицина требует жертв в виде тел, на которых можно тренироваться, а потому в 1752 году актом Парламента школам анатомии для практики передавались тела всех повешенных (за исключением тех, кто должен был висеть до полного разложения). Спрос на тела во всё это время был довольно велик, ибо тел для практики требовалось много. Спрос рождает предложение, и в Англии были распространены случаи продажи трупов (казненных; выкопанных с кладбищ; просто убитых). Так, к примеру в 1827 и 1818 году (уже в более-менее цивилизованные времена) в Эдинбурге Профессор Роберт Нокс давал 8 фунтов безо всяких вопросов.
Когда в 1831 году случилось дело об убийстве мальчика-попрошайки и попытке продажи тела убитого эскулапам, Парламент стал "работать над проблемой". Результатом работы стал Анатомический Акт 1832 года, разрешавший вскрывать тела умерших только в случае, если на то было их согласие при жизни. И на сегодня хватит уже.
Сожжение
Женщин в Англии казнили не путем четвертования, а сжигали по причине "деликатности их пола, которая не позволяет публично терзать их тела". И если в древние дикие времена Генриха VIII сжигали обязательно живьем, то при Марии I позволили казнимым просить повесить на шею сумку с порохом - для ускорения смерти (от взрыва, как я понимаю). В более поздние, цивилизованные времена, перед сожжением казнимого душили.
Последний раз такой вид наказания был применен в 1789 году, а с 1790-го года формально запрещен.
Позорный столб
Одной из форм наказания в Англии было пребывание у т.н. pillory - позорного столба, который представлял собою доску с отверстиями для рук и головы. Наказуемого ставили возле столба, вставляли голову и руки в отверстия, а потом на протяжении определенного времени кто угодно мог бросать в наказуемого чем угодно.
Так, в 1732 году миссис Беар в наказание за подстрекательство другой миссис к отравлению мужа была приговорена к стоянию у позорного столба. Настолько она была испугана, что тихонько надела под свой чепчик оловянный горшок. Горшок был найден, снят, а миссис Беар была закидана настолько, что после окончания наказания представляла собою "объект, на который не стоило смотреть".
В 1777 году Анна Морроу, которая выдавала себя за мужчину и таким образом женилась на трех женщинах, была подвергнута подобному наказанию и вследствие этого лишилась зрения.
Стояние у столба не ограничивалось одними камнями и гнилыми репками. Иногда наказуемый подвергался пригвождению уха к столбу с последующим отрезанием уха. Так, в 1731 году 70-летний Джозеф Кук, уличенный в поделке документов, простоял два часа у столба на Чаринг-Кросс с прибитым ухом, которое потом отрезали.
В одном случае (но это ещё в 16-м веке, в 1552 году), наказуемый должен был сам отрезать себе ухо.
Кстати, в 1703 году Даниэль Дефо был приговорен к трем дням позорного столба за свой памфлет The Shortest Way with the Dissenters. Пока он ожидал наказания, он написал ещё один памфлет - The Hymn to the Pillory, который так хорошо продавался, что все три дня пока мистер Дефо стоял у столба, в него кидали только цветы.
Само наказание было отменено в 1837 году.
Висельники на дорогах
Интересно, что до 1834 года все дороги вокруг Лондона (равно как и по всей Англии) имели довольно оригинальные украшения в виде виселиц с черными гниющими телами в цепях. Дело в том, что зачастую повешенных оставляли висеть до полного разложения их тел - в назидание, так сказать. А чтобы тела быстро не портились, их покрывали дегтем. Правда, эта мера имела и другую сторону - повешенных можно было легко поджечь (это иногда было единственным выходом для родственников, желавших захоронить тело казненного). Последнее такое тело было вывешено на выезде из Лестера в 1832 году.
Добывание признания для следствия
Вплоть до 1827 года каждый, кому предъявлялось обвинение в совершении преступления, должен был признать себя виновным либо невиновным (за исключением дел в государственной измене, где молчание считалось признанием вины). При этом далеко не все хотели насильно признаваться. Для того, чтобы ускорить процесс правосудия, с 1406 года применялся довольно интересный способ - peine forte et dure - т.е. "прессование". Обнаженного обвиняемого клали на горизонтальную поверхность, приковывали, а сверху на него клали грузы до тех пор, пока обвиняемый не начнет что-то говорить.
При этом обвиняемого кормили и поили, но раздельно - день только вода, день - только еда.
Так, в 1586 году при использовании такого способа добычи сведений была раздавлена Маргарет Клифероу. В 1712 году Вильям Спигот пролежал полчаса под 350 фунтами веса, потом ему добавили ещё 50, после чего он начал говорить.
Такое средство добычи информации использовалось до 1741 года и было отменено в 1772 году.
Так что у выражения "попрессовать кого-то" есть свои корни.
Развод в старой доброй Англии
Из-за черезвычайной сложности и дороговизны развода [около $20 000 новыми деньгами], в Англии практиковалась продажа жен. С 1780 по 1850 годы только официально зарегистрировано 300 таких сделок.
Дюрен: "Обыкновенно муж приводил жену, на шею которой была накинута веревка, в день ярмарки на площадь, где продавали скот, привязывал ее к бревну и продавал в присутствии необходимого числа свидетелей тому, кто давал больше других. Судебный рассыльный или другой какой-нибудь невысокий судебный чин, а часто сам муж устанавливал цену, редко превышавшую несколько шиллингов, муж отвязывал жену и водил за веревку по площади.
Народ называл такого рода торг the hornmarket (ярмарка рогатого скота). Покупателями обычно были вдовцы или холостяки. После такой продажи женщина становилась законной женой покупателя, а ее дети от этого нового брака также считались законными. Тем не менее мужья иногда после покупки настаивали на венчании в церкви".
Один из первых случаев произошел в 1733, в Бирмингеме. Самуэль Уайтхаус продал свою жену Мэри за одну гинею "со всеми ее недостатками"
В 1801 году фермер выставил свою жену на продажу за один пенни. После аукциона женщина была продана за пять шиллингов и шесть пенсов.
В 1832 году фермер Джозеф Томсон решл продать жену за 50 шиллингов. Цена оказалось слишком высока и через час торговли ее сбили до 20 шиллингов и щенка ньюфаундленда в придачу.
Иногда жену продавали ее любовнику. По совместной договоренности
1797 год "The Times":
“Из-за случайного недосмотра или сознательного упущения в отделе о смитфильдской ярмарке мы лишены возможности сообщить цену на женщин. Многие выдающиеся писатели усматривают в возрастании цен на прекрасный пол верный признак развития цивилизации. В таком случае Смитфильд имеет полное право считаться очагом прогресса, так как на рынке недавно эта цена поднялась с полгинеи до трех с половиной".
Напоминаю, что " крепостное право было только в рабской_России" (ТМ). Что, как известно, и определило рабскую психологию русского народа.
А в цивилизованной Европе и Англии крепостного права не было. Там была смертная казнь через повешенье за бродяжничество. Бродягами признавались крестьяне, которые пытались пройти через таможенную заставу (а заставы были перед каждым мостом, перед каждым городком) без документов, удостоверяющих право либо собственности на землю, либо договор об аренде земли.
Особенного много было бродяг после введения огораживания. А так же в Шотландии и Ирландии, где англичане искусственно создавали "Голодомор" (ТМ). Но, повторюсь, речь не только об англичанах, а о всей Европе.
В рабской же России крестьяне могли «ходить по оброку», то есть, не отрабатывать барщину (натуральную повинность), а устраиваться на работу, скажем, дворником в Санкт-Петербурге, и высылать помещику деньги. Или в поисках заработка ходить за тысячу километров от помещика, а потом расплачиваться с ним.
narvasadataa
Резьба по книгам.
Резьба по книгам. "Адаптации" Брайана Деттмера (Brian Dettmer)
В детстве всех нас учили бережно и уважительно относиться к книгам: заворачивать их в обложки, аккуратно листать странички и ни в коем случае не рисовать на полях и не заворачивать уголки. И если книга порвется или потрепается, ее следует отнести к "врачу", который "вылечит" разорванные странички, подклеит выпавшие листочки, а то и вовсе сменит переплет пострадавшей бедолаге. В руках же Брайана Деттмера (Brian Dettmer) книги получают новую жизнь.
читать дальше // Оформление и дизайн на Культурология.Ру
Раб.
Автор: Я
Бета: нету
Пейринг: Саске/Наруто
Рейтинг: PG-17
Дисклеймер: мой только бред.
Предупреждение: ООС
Солнце потихоньку начинает выползать из-за горизонта. Его первые лучи пробиваются во все окна, и мое окно не исключение. Однако я не обращаю внимание на эти лучики нового дня. У меня есть свое солнце, которое всегда принадлежало и светило только мне. Прекрасно помню тот день, когда ты появился в моей жизни и изменил её, сделав еще светлей, чем раньше.
Солнце пробивается в щелочку между задернутыми шторами, и одинокий лучик падает на лицо мальчика. Брюнет поморщился и открыл глаза, напоминавшие бездну. Недовольно фыркнул, поняв причину своего пробуждения, и встал. Приняв все водные процедуры и одевшись, он направился в зал для приема пищи. Отец и мать не придут, у них есть рабы, которые должны приносить завтрак в комнату. У Итачи тоже есть свои рабы. Значит, завтракать буду в одиночку.
- Доброе утро, otouto. Как спалось? - Оглядываюсь и вижу брата.
- Нормально. Aniki, а почему ты здесь? - Мне же интересно.
- Захотелось позавтракать с тобой. Сегодня необычный день. Ты же помнишь? - Хитро смотрит на меня.
- Неа. - Кажется, я его обломал. Впервые вижу удивленное выражение на его лице.
- Baka, у тебя же день рождение! - Давлюсь бутербродом. Я и впрямь про это забыл. Мне исполняется семь лет! Минуточку, это значит, что. - Правильно мыслишь. Сегодня тебе придется выбрать себе раба, но это будет вечером. Во время празднования.
- Ага. - На этом наш разговор закончился. Брат, позавтракав кое-как, смылся по делам, а я решил хоть чем-то себя занять.
Целый день я пробыл один. Тренировался, читал книги и гулял в саду. Как же мне хотелось, чтобы поскорей наступил вечер. Я смогу увидеть друзей: Неджи и Хинату Хьюго, Шикамару Нара, Гаару Пустынного и Канкуро, Кимимару. Они придут со своими рабами. Старшие, блин. Но у меня он тоже сегодня появиться. Интересно, кого же нашли родитель. Мне ведь придется выбирать из претендентов. С такими мыслями я провел день.
Вечер. Гости уже приехали. И мои друзья со своими рабами. У Неджи есть Шино, у Хинаты - Киба, Шикамару - Темари, Гаара - Дзюнго, Канкуро - Суйгейтсу, Кимимару - Юкимару. Так же приехал господин Сасори со своим рабом Дейдарой, Орочимару с Кабуто, и еще какие-то люди. Много народу приехало, а я не очень люблю шумиху. Но поскольку я потомок одного из великих и легендарных кланов, мне придется терпеть. Среди толпы с подносами на руках замечаю Сакуру, Ино и Карин - рабыни моей матери. Терпеть не могу этих девиц. Где рабы отца, я не знаю, а вот Гурен и Кисаме, рабы Итачи, здесь. Но я хочу выбрать себе раба! Поскорей бы! И вот, после пира нас пригласили пройти в соседний зал. Сначала, естественно, прошел я, а потом все остальные. В зале в центре стоят рабы - все мальчики, видимо родители учли, что я терпеть не могу девчонок
- Выбирай. Кто отныне будет принадлежать тебе? - Сказал отец, и все стали ожидать моего решения, затаив дыхание. Подхожу чуть ближе. Не то. Начинаю обходить их по кругу, но, сделав пару шагов, увидел ЕГО. Маленький, хрупкий, с золотистыми волосами и ясными голубыми глазами, в которых явно читается страх. Хочу его.
- Я выбираю его. - Произношу, указывая на блондина. И тут заиграла музыка. А гости стали поздравлять меня и моих родителей с этим праздником. Но я никого не слушаю, а лишь смотрю на своего раба. Остальных рабов уже увели, и остался только он. Он меня боится, я это вижу по его глазам и по тому, как он сжался.
- Как тебя зовут и сколько тебе лет? - Я должен это знать.
- Наруто, 4. - Ему четыре года!? Хотя безразницы. Главное то, что он теперь мой.
Да, именно так он у меня и появился. Боялся, но всегда беспрекословно выполнял мои приказы. Как и сейчас. Но я помню не только это. Мне всегда казалось, что он боится абсолютно всех, почти не разговаривает и всегда улыбается так скромно, как мне. Но я оказался не прав. И убедился в этом спустя несколько лет.
- Наруто, ты где? - Захожу в комнату после тренировки.
- Господин. - Он стоит возле стола, на котором находился поднос с чаем и круасанами. Да, он прекрасно знает мои привычки, характер и потребности. Подхожу и сажусь за стол. Он тут же наливает мне чай в кружку.
- Завтра у тебя выходной. - Сразу сообщаю ему и понимаю, что сказал в нужный момент, иначе бы чайник выпал у него из рук.
- Но. ведь.я. - Не может подобрать слов.
- Прошло уже 5 лет как ты мне служишь. Ты доказал, что я могу тебя отпустить на день, не опасаясь побега. - Спокойно поясняю ему и вновь вижу эту скромную улыбку. Чтобы я ни говорил, но мне не охота отпускать его от себя. Я начинаю нервничать, когда его нет рядом. Не зря же я потребовал, чтобы его комната была рядом с моей, хотя так не делается. И не знаю почему, но меня злит, когда он смотрит на кого-то еще, разговаривает с кем-то другим. Но он заслужил этот выходной, и волноваться мне не о чем. Ведь все рабы, которые завтра будут отдыхать, будут в специальном парке с высокими заборами и под присмотром. В этом парке есть и игровая площадке, и место для еды, и отдельная дикая территория. Помимо ворот, там будут и наблюдатели, чтобы никаких драк и попыток побега не произошло.
- .ин. Господин!
- Что такое? - Я, кажется, задумался и отключился от реальности.
- Заходил господин Итачи. Он просил, что бы вы после чая зашли к нему в кабинет. - У него хорошая память. Он никогда не записывает поручения, как это делают мамины служанки, он все запоминает. - И еще вам принесли письмо.
- Где оно? - Интересно.
- На столе в вашем кабинете. - Глупый был вопрос с моей стороны. Я приручил его все письма для меня приносить и оставлять в моем кабинете.
- Хорошо. Пойдем, только захвати с собой поднос. - Встаю и иду в кабинет. Мне даже выходить из комнаты не надо. Дверь в кабинет есть и в моей комнате. Наруто идет за мной, его не слышно, но я знаю, что он идет. Он меня всегда слушается. Зайдя в кабинет, сажусь за стол, вскрываю конверт и читаю письмо. Наруто же поставил поднос и вновь налил мне чай. Когда он наклонился, я отвлекся, чтобы посмотреть на его шею, на которой был черный кожаный ошейник с моими инициалами. После снова вернулся к письму. Похоже, что завтра все мои друзья дают своим рабам выходной, поэтому мы встретимся. Что ж, я не против. В остальном же этот день прошел как обычно.
На следующий день я с Наруто приехали к парку, где Наруто отдохнет. Друзья уже меня ждут у ворот. Наруто поклонился им и с сомнениями посмотрел на меня.
- Иди. - Киваю в сторону ворот. Опять скромная улыбка и он идет в парк.
- Ну и как он тебе? - Спрашивает меня Кимимару.
- Умница. - Отвечаю, при этом мои губы расплылись в ухмылке. - Ваши уже там?
- Да. - Отвечает Шикамару. - Боишься за него?
- Просто в первый раз отпускаю от себя на такое долгое время. - Честно отвечаю. Мы всегда честны друг с другом.
- Надеюсь, они поладят. - Вдруг произнесла Хината. И решила пояснить, заметив наши взгляды. - Наши рабы с Наруто.
- Да. - Отвечает Гаара, и мы отправились гулять. Весь день посветили беседам. Виделись редко, а новостей много.
Прогулка затянулась до вечера, поэтому, когда мы пришли за рабами, уже немного стемнело. Ворота были открыты и некоторые рабы расходились со своими хозяинами. Совсем неожиданно я услышал смех, который поразил меня. Он больше напоминал шум весеннего ручейка, такой же легкий и приятный, но при этом веселый и полный жизни. Поворачиваю голову в ту сторону, откуда доносится смех и замираю. Наруто, этот смех принадлежит моему Наруто! Но почему он при мне никогда не смеялся?! Рядом с ним стоят Киба, Суйгейтсу и Дзюнго. Последний что-то сказал и Наруто улыбнулся. Но эта улыбка не такая, какую я привык видеть. Почему мне он никогда так не улыбался?! Ну, все.
- Наруто!!! - Зол, как же я зол. Наруто, завидев меня, тут же подходит ко мне. Он весел, но, увидев что-то в моих глазах, бледнеет. - Пошли. Пока. - И мы уходим.
Уже дома я дал волю своей злости. В своей комнате. Замахиваюсь, секунда и он, согнувшись пополам, падает от моего удара в живот.
- За что? - В его глазах слезы и непонимание.
- Гаденыш. Как ты смел, улыбаться кому-то кроме меня, как ты смел, смеяться, чтобы тебя слышали кто-то, кроме меня. - Я не мог себя контролировать. Не знаю, сколько временя, я его избивал. Но осознание совершенного произошло сразу, после окончания. Я был в ужасе.
Я был в ужасе. Даже тогда, когда мое блондинистое чудо находилось в больнице под наблюдением самой Тсунаде, лучшего врача. Как же мне хотелось увидеть своего мальчика. Да, именно тогда я понял, что мной двигала ревность. Уже тогда я его полюбил и не хотел, чтобы он дарил свой свет кому-то еще. Я с нетерпением ждал его выписки, а когда он вышел, я услышал извинения. Он пообещал, что больше никогда не будет смеяться и улыбаться. Для меня это было шоком и ударом, ведь не этого я хотел. Я и сам извинился перед ним и все пошло по старому, но не для меня, ведь отныне мне приходилось сдерживать свои желания.
- Хм-м. - Ворочается, поворачивается на спину, и легкая шелковая простынь соскальзывает, оголяя его до пояса. А я смотрю, точнее, наслаждаюсь, открывшемуся мне виду. Как же приятно осознавать, что он принадлежит мне всецело. Интересно, а он помнит, как я сделал его своим полностью во всем? Думаю, что да. Я тоже помню. Эту волшебную ночь мне не забыть никогда.
Сегодня был мой день рождения, мне теперь 15 лет. Но я хочу получить еще один подарок. Подарок от своего маленького котенка, который везде меня сопровождал. Kso! Как же сложно сдерживаться. Не думал, что для меня когда-нибудь будет пыткой наблюдать, как он расправляет мне кровать. Как же охота подойти, обнять и.
- Господин, кровать готова. - Произносишь ты. Не отвечая, подхожу к тебе и обнимаю. Ростом ты ниже меня, поэтому сейчас я ощущаю твое дыхание на ключице. Приподнимаю твою голову за подбородок и прикасаюсь к твоим губам своими. Боже, какие же у него нежные губы. Не выдерживаю и опрокидываю его на кровать. Придя в себя, мой малыш пытается убежать.
- Тише, не бойся. Тише маленький, я тебя не обижу. - И ты доверяешься мне. А я начинаю покрывать твое лицо поцелуями, после перехожу на шею и ключицы. Оставляю метки собственности и возвращаюсь к губам. Во время поцелуя проникаю языком глубже, в этот сладенький ротик и слышу тихий стон. На этом мое терпение кончилось. Я быстро избавил от одежды себя и его. Увидев его тело, возбуждение усилилось. Я начал покрывать тело солнышка дразнящими поцелуями, вырывая из его уст громкие стоны. Прикусил сосок, прошелся языком до впадинки пупка, проник туда, немного подразнил и отправился дальше. Лизнул каждое яичко и, наконец, добрался до его возбужденного члена. Глядя в лицо своему рабу, я вобрал его орган в рот и начал свою приятную пытку. Наруто стонал и извивался, прося остановиться, но я не мог этого сделать. Тут я почувствовал, что он пытается меня отстранить. Нет, маленький, ты будешь моим полностью. Перехватываю его руки и чувствую приближение его оргазма.
- Саске! - Его сперма ударяет мне в десна и ее глотаю. После чего отпускаю его руки и возвышаюсь над ним. Раскрасневшийся, тяжело дышавший с капельками пота на теле - он совершенство. Но мне и этого мало. Протягиваю руку и достаю из тумбочки баночку с кремом, который использую обычно для массажа. Беру немного и наношу на пальцы, после чего отпускаю их между его ног. Осторожно вожу один палец, он поморщился. Прибавляю второй, он начинает хныкать, а я его стараюсь успокоить. Ввожу третий палец, он пытается отползти и просит остановиться, но я нажимаю на ощутимую точку внутри, и он выгибается от наслаждения. Я не могу больше сдерживаться, достаю пальцы и намазываю кремом член, после чего вхожу в него до конца. Солнышко вскрикнуло от боли, из глаз потекли слезы, которые я поспешил собрать языком. Подождав, пока он успокоится, я начал толчки. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Как же было хорошо и сладко. Мы оба испытали оргазм, и он заснул в моих объятьях. А утром, проснувшись раньше своего солнца, я понял, что теперь все будет иначе.
Да. Как же хорошо. С той памятной ночи все изменилось. Теперь он всегда спит со мной. Я каждую ночь ощущаю это хрупкое создание в своих объятьях. Провожу рукой по его щечке. Он морщится и открывает свои сонные глазки. Осознав, где находится, смотрит мне в глаза и улыбается. Переводит свой взгляд на часы и бледнеет. Он же должен был встать в шесть, а сейчас уже восемь. Хочет вскочить, но я его останавливаю.
- Не страшно. - Шепчу ему в ушко и целую. Да, не страшно. Не страшно, что многие не понимают и не одобряют такие отношения. Не страшно, что я из великого клана, а ты из простой крови. Не страшно, что я - хозяин, а ты - раб.
- Я люблю тебя, Наруто.
- Я тоже тебя люблю.Саске.
Бета: нету
Пейринг: Саске/Наруто
Рейтинг: PG-17
Дисклеймер: мой только бред.
Предупреждение: ООС
Солнце потихоньку начинает выползать из-за горизонта. Его первые лучи пробиваются во все окна, и мое окно не исключение. Однако я не обращаю внимание на эти лучики нового дня. У меня есть свое солнце, которое всегда принадлежало и светило только мне. Прекрасно помню тот день, когда ты появился в моей жизни и изменил её, сделав еще светлей, чем раньше.
Солнце пробивается в щелочку между задернутыми шторами, и одинокий лучик падает на лицо мальчика. Брюнет поморщился и открыл глаза, напоминавшие бездну. Недовольно фыркнул, поняв причину своего пробуждения, и встал. Приняв все водные процедуры и одевшись, он направился в зал для приема пищи. Отец и мать не придут, у них есть рабы, которые должны приносить завтрак в комнату. У Итачи тоже есть свои рабы. Значит, завтракать буду в одиночку.
- Доброе утро, otouto. Как спалось? - Оглядываюсь и вижу брата.
- Нормально. Aniki, а почему ты здесь? - Мне же интересно.
- Захотелось позавтракать с тобой. Сегодня необычный день. Ты же помнишь? - Хитро смотрит на меня.
- Неа. - Кажется, я его обломал. Впервые вижу удивленное выражение на его лице.
- Baka, у тебя же день рождение! - Давлюсь бутербродом. Я и впрямь про это забыл. Мне исполняется семь лет! Минуточку, это значит, что. - Правильно мыслишь. Сегодня тебе придется выбрать себе раба, но это будет вечером. Во время празднования.
- Ага. - На этом наш разговор закончился. Брат, позавтракав кое-как, смылся по делам, а я решил хоть чем-то себя занять.
Целый день я пробыл один. Тренировался, читал книги и гулял в саду. Как же мне хотелось, чтобы поскорей наступил вечер. Я смогу увидеть друзей: Неджи и Хинату Хьюго, Шикамару Нара, Гаару Пустынного и Канкуро, Кимимару. Они придут со своими рабами. Старшие, блин. Но у меня он тоже сегодня появиться. Интересно, кого же нашли родитель. Мне ведь придется выбирать из претендентов. С такими мыслями я провел день.
Вечер. Гости уже приехали. И мои друзья со своими рабами. У Неджи есть Шино, у Хинаты - Киба, Шикамару - Темари, Гаара - Дзюнго, Канкуро - Суйгейтсу, Кимимару - Юкимару. Так же приехал господин Сасори со своим рабом Дейдарой, Орочимару с Кабуто, и еще какие-то люди. Много народу приехало, а я не очень люблю шумиху. Но поскольку я потомок одного из великих и легендарных кланов, мне придется терпеть. Среди толпы с подносами на руках замечаю Сакуру, Ино и Карин - рабыни моей матери. Терпеть не могу этих девиц. Где рабы отца, я не знаю, а вот Гурен и Кисаме, рабы Итачи, здесь. Но я хочу выбрать себе раба! Поскорей бы! И вот, после пира нас пригласили пройти в соседний зал. Сначала, естественно, прошел я, а потом все остальные. В зале в центре стоят рабы - все мальчики, видимо родители учли, что я терпеть не могу девчонок
- Выбирай. Кто отныне будет принадлежать тебе? - Сказал отец, и все стали ожидать моего решения, затаив дыхание. Подхожу чуть ближе. Не то. Начинаю обходить их по кругу, но, сделав пару шагов, увидел ЕГО. Маленький, хрупкий, с золотистыми волосами и ясными голубыми глазами, в которых явно читается страх. Хочу его.
- Я выбираю его. - Произношу, указывая на блондина. И тут заиграла музыка. А гости стали поздравлять меня и моих родителей с этим праздником. Но я никого не слушаю, а лишь смотрю на своего раба. Остальных рабов уже увели, и остался только он. Он меня боится, я это вижу по его глазам и по тому, как он сжался.
- Как тебя зовут и сколько тебе лет? - Я должен это знать.
- Наруто, 4. - Ему четыре года!? Хотя безразницы. Главное то, что он теперь мой.
Да, именно так он у меня и появился. Боялся, но всегда беспрекословно выполнял мои приказы. Как и сейчас. Но я помню не только это. Мне всегда казалось, что он боится абсолютно всех, почти не разговаривает и всегда улыбается так скромно, как мне. Но я оказался не прав. И убедился в этом спустя несколько лет.
- Наруто, ты где? - Захожу в комнату после тренировки.
- Господин. - Он стоит возле стола, на котором находился поднос с чаем и круасанами. Да, он прекрасно знает мои привычки, характер и потребности. Подхожу и сажусь за стол. Он тут же наливает мне чай в кружку.
- Завтра у тебя выходной. - Сразу сообщаю ему и понимаю, что сказал в нужный момент, иначе бы чайник выпал у него из рук.
- Но. ведь.я. - Не может подобрать слов.
- Прошло уже 5 лет как ты мне служишь. Ты доказал, что я могу тебя отпустить на день, не опасаясь побега. - Спокойно поясняю ему и вновь вижу эту скромную улыбку. Чтобы я ни говорил, но мне не охота отпускать его от себя. Я начинаю нервничать, когда его нет рядом. Не зря же я потребовал, чтобы его комната была рядом с моей, хотя так не делается. И не знаю почему, но меня злит, когда он смотрит на кого-то еще, разговаривает с кем-то другим. Но он заслужил этот выходной, и волноваться мне не о чем. Ведь все рабы, которые завтра будут отдыхать, будут в специальном парке с высокими заборами и под присмотром. В этом парке есть и игровая площадке, и место для еды, и отдельная дикая территория. Помимо ворот, там будут и наблюдатели, чтобы никаких драк и попыток побега не произошло.
- .ин. Господин!
- Что такое? - Я, кажется, задумался и отключился от реальности.
- Заходил господин Итачи. Он просил, что бы вы после чая зашли к нему в кабинет. - У него хорошая память. Он никогда не записывает поручения, как это делают мамины служанки, он все запоминает. - И еще вам принесли письмо.
- Где оно? - Интересно.
- На столе в вашем кабинете. - Глупый был вопрос с моей стороны. Я приручил его все письма для меня приносить и оставлять в моем кабинете.
- Хорошо. Пойдем, только захвати с собой поднос. - Встаю и иду в кабинет. Мне даже выходить из комнаты не надо. Дверь в кабинет есть и в моей комнате. Наруто идет за мной, его не слышно, но я знаю, что он идет. Он меня всегда слушается. Зайдя в кабинет, сажусь за стол, вскрываю конверт и читаю письмо. Наруто же поставил поднос и вновь налил мне чай. Когда он наклонился, я отвлекся, чтобы посмотреть на его шею, на которой был черный кожаный ошейник с моими инициалами. После снова вернулся к письму. Похоже, что завтра все мои друзья дают своим рабам выходной, поэтому мы встретимся. Что ж, я не против. В остальном же этот день прошел как обычно.
На следующий день я с Наруто приехали к парку, где Наруто отдохнет. Друзья уже меня ждут у ворот. Наруто поклонился им и с сомнениями посмотрел на меня.
- Иди. - Киваю в сторону ворот. Опять скромная улыбка и он идет в парк.
- Ну и как он тебе? - Спрашивает меня Кимимару.
- Умница. - Отвечаю, при этом мои губы расплылись в ухмылке. - Ваши уже там?
- Да. - Отвечает Шикамару. - Боишься за него?
- Просто в первый раз отпускаю от себя на такое долгое время. - Честно отвечаю. Мы всегда честны друг с другом.
- Надеюсь, они поладят. - Вдруг произнесла Хината. И решила пояснить, заметив наши взгляды. - Наши рабы с Наруто.
- Да. - Отвечает Гаара, и мы отправились гулять. Весь день посветили беседам. Виделись редко, а новостей много.
Прогулка затянулась до вечера, поэтому, когда мы пришли за рабами, уже немного стемнело. Ворота были открыты и некоторые рабы расходились со своими хозяинами. Совсем неожиданно я услышал смех, который поразил меня. Он больше напоминал шум весеннего ручейка, такой же легкий и приятный, но при этом веселый и полный жизни. Поворачиваю голову в ту сторону, откуда доносится смех и замираю. Наруто, этот смех принадлежит моему Наруто! Но почему он при мне никогда не смеялся?! Рядом с ним стоят Киба, Суйгейтсу и Дзюнго. Последний что-то сказал и Наруто улыбнулся. Но эта улыбка не такая, какую я привык видеть. Почему мне он никогда так не улыбался?! Ну, все.
- Наруто!!! - Зол, как же я зол. Наруто, завидев меня, тут же подходит ко мне. Он весел, но, увидев что-то в моих глазах, бледнеет. - Пошли. Пока. - И мы уходим.
Уже дома я дал волю своей злости. В своей комнате. Замахиваюсь, секунда и он, согнувшись пополам, падает от моего удара в живот.
- За что? - В его глазах слезы и непонимание.
- Гаденыш. Как ты смел, улыбаться кому-то кроме меня, как ты смел, смеяться, чтобы тебя слышали кто-то, кроме меня. - Я не мог себя контролировать. Не знаю, сколько временя, я его избивал. Но осознание совершенного произошло сразу, после окончания. Я был в ужасе.
Я был в ужасе. Даже тогда, когда мое блондинистое чудо находилось в больнице под наблюдением самой Тсунаде, лучшего врача. Как же мне хотелось увидеть своего мальчика. Да, именно тогда я понял, что мной двигала ревность. Уже тогда я его полюбил и не хотел, чтобы он дарил свой свет кому-то еще. Я с нетерпением ждал его выписки, а когда он вышел, я услышал извинения. Он пообещал, что больше никогда не будет смеяться и улыбаться. Для меня это было шоком и ударом, ведь не этого я хотел. Я и сам извинился перед ним и все пошло по старому, но не для меня, ведь отныне мне приходилось сдерживать свои желания.
- Хм-м. - Ворочается, поворачивается на спину, и легкая шелковая простынь соскальзывает, оголяя его до пояса. А я смотрю, точнее, наслаждаюсь, открывшемуся мне виду. Как же приятно осознавать, что он принадлежит мне всецело. Интересно, а он помнит, как я сделал его своим полностью во всем? Думаю, что да. Я тоже помню. Эту волшебную ночь мне не забыть никогда.
Сегодня был мой день рождения, мне теперь 15 лет. Но я хочу получить еще один подарок. Подарок от своего маленького котенка, который везде меня сопровождал. Kso! Как же сложно сдерживаться. Не думал, что для меня когда-нибудь будет пыткой наблюдать, как он расправляет мне кровать. Как же охота подойти, обнять и.
- Господин, кровать готова. - Произносишь ты. Не отвечая, подхожу к тебе и обнимаю. Ростом ты ниже меня, поэтому сейчас я ощущаю твое дыхание на ключице. Приподнимаю твою голову за подбородок и прикасаюсь к твоим губам своими. Боже, какие же у него нежные губы. Не выдерживаю и опрокидываю его на кровать. Придя в себя, мой малыш пытается убежать.
- Тише, не бойся. Тише маленький, я тебя не обижу. - И ты доверяешься мне. А я начинаю покрывать твое лицо поцелуями, после перехожу на шею и ключицы. Оставляю метки собственности и возвращаюсь к губам. Во время поцелуя проникаю языком глубже, в этот сладенький ротик и слышу тихий стон. На этом мое терпение кончилось. Я быстро избавил от одежды себя и его. Увидев его тело, возбуждение усилилось. Я начал покрывать тело солнышка дразнящими поцелуями, вырывая из его уст громкие стоны. Прикусил сосок, прошелся языком до впадинки пупка, проник туда, немного подразнил и отправился дальше. Лизнул каждое яичко и, наконец, добрался до его возбужденного члена. Глядя в лицо своему рабу, я вобрал его орган в рот и начал свою приятную пытку. Наруто стонал и извивался, прося остановиться, но я не мог этого сделать. Тут я почувствовал, что он пытается меня отстранить. Нет, маленький, ты будешь моим полностью. Перехватываю его руки и чувствую приближение его оргазма.
- Саске! - Его сперма ударяет мне в десна и ее глотаю. После чего отпускаю его руки и возвышаюсь над ним. Раскрасневшийся, тяжело дышавший с капельками пота на теле - он совершенство. Но мне и этого мало. Протягиваю руку и достаю из тумбочки баночку с кремом, который использую обычно для массажа. Беру немного и наношу на пальцы, после чего отпускаю их между его ног. Осторожно вожу один палец, он поморщился. Прибавляю второй, он начинает хныкать, а я его стараюсь успокоить. Ввожу третий палец, он пытается отползти и просит остановиться, но я нажимаю на ощутимую точку внутри, и он выгибается от наслаждения. Я не могу больше сдерживаться, достаю пальцы и намазываю кремом член, после чего вхожу в него до конца. Солнышко вскрикнуло от боли, из глаз потекли слезы, которые я поспешил собрать языком. Подождав, пока он успокоится, я начал толчки. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Как же было хорошо и сладко. Мы оба испытали оргазм, и он заснул в моих объятьях. А утром, проснувшись раньше своего солнца, я понял, что теперь все будет иначе.
Да. Как же хорошо. С той памятной ночи все изменилось. Теперь он всегда спит со мной. Я каждую ночь ощущаю это хрупкое создание в своих объятьях. Провожу рукой по его щечке. Он морщится и открывает свои сонные глазки. Осознав, где находится, смотрит мне в глаза и улыбается. Переводит свой взгляд на часы и бледнеет. Он же должен был встать в шесть, а сейчас уже восемь. Хочет вскочить, но я его останавливаю.
- Не страшно. - Шепчу ему в ушко и целую. Да, не страшно. Не страшно, что многие не понимают и не одобряют такие отношения. Не страшно, что я из великого клана, а ты из простой крови. Не страшно, что я - хозяин, а ты - раб.
- Я люблю тебя, Наруто.
- Я тоже тебя люблю.Саске.
Вот книга - читал он ее или нет?
СЛОВО О ЛЮБВИ
Любить - это прежде всего отдавать.
Любить - значит чувства свои, как реку,
С весенней щедростью расплескать
На радость близкому человеку.
Любить - это только глаза открыть
И сразу подумать еще с зарею:
Ну чем бы порадовать, одарить
Того, кого любишь ты всей душою?!
Любить - значит страстно вести бои
За верность и словом, и каждым взглядом,
Чтоб были сердца до конца свои
И в горе и в радости вечно рядом.
А ждет ли любовь? Ну конечно, ждет!
И нежности ждет и тепла, но только
Подсчетов бухгалтерских не ведет:
Отдано столько-то, взято столько.
Любовь не копилка в зашкафной мгле.
Песне не свойственно замыкаться.
Любить - это с радостью откликаться
На все хорошее на земле!
Любить - это видеть любой предмет,
Чувствуя рядом родную душу:
Вот книга - читал он ее или нет?
Груша... А как ему эта груша?
Пустяк? Отчего? Почему пустяк?!
Порой ведь и каплею жизнь спасают.
Любовь - это счастья вишневый стяг,
А в счастье пустячного не бывает!
Любовь - не сплошной фейерверк страстей.
Любовь - это верные в жизни руки,
Она не страшится ни черных дней,
Ни обольщений и ни разлуки.
Любить - значит истину защищать,
Даже восстав против всей вселенной.
Любить - это в горе уметь прощать
Все, кроме подлости и измены.
Любить - значит сколько угодно раз
С гордостью выдержать все лишенья,
Но никогда, даже в смертный час,
Не соглашаться на униженья!
Любовь - не веселый бездумный бант
И не упреки, что бьют под ребра.
Любить - это значит иметь талант,
Может быть, самый большой и добрый.
И к черту жалкие рассужденья,
Все чувства уйдут, как в песок вода.
Временны только лишь увлеченья.
Любовь же, как солнце, живет всегда!
И мне наплевать на циничный смех
Того, кому звездных высот не мерить.
Ведь эти стихи мои лишь для тех,
Кто сердцем способен любить и верить!
Любить - это прежде всего отдавать.
Любить - значит чувства свои, как реку,
С весенней щедростью расплескать
На радость близкому человеку.
Любить - это только глаза открыть
И сразу подумать еще с зарею:
Ну чем бы порадовать, одарить
Того, кого любишь ты всей душою?!
Любить - значит страстно вести бои
За верность и словом, и каждым взглядом,
Чтоб были сердца до конца свои
И в горе и в радости вечно рядом.
А ждет ли любовь? Ну конечно, ждет!
И нежности ждет и тепла, но только
Подсчетов бухгалтерских не ведет:
Отдано столько-то, взято столько.
Любовь не копилка в зашкафной мгле.
Песне не свойственно замыкаться.
Любить - это с радостью откликаться
На все хорошее на земле!
Любить - это видеть любой предмет,
Чувствуя рядом родную душу:
Вот книга - читал он ее или нет?
Груша... А как ему эта груша?
Пустяк? Отчего? Почему пустяк?!
Порой ведь и каплею жизнь спасают.
Любовь - это счастья вишневый стяг,
А в счастье пустячного не бывает!
Любовь - не сплошной фейерверк страстей.
Любовь - это верные в жизни руки,
Она не страшится ни черных дней,
Ни обольщений и ни разлуки.
Любить - значит истину защищать,
Даже восстав против всей вселенной.
Любить - это в горе уметь прощать
Все, кроме подлости и измены.
Любить - значит сколько угодно раз
С гордостью выдержать все лишенья,
Но никогда, даже в смертный час,
Не соглашаться на униженья!
Любовь - не веселый бездумный бант
И не упреки, что бьют под ребра.
Любить - это значит иметь талант,
Может быть, самый большой и добрый.
И к черту жалкие рассужденья,
Все чувства уйдут, как в песок вода.
Временны только лишь увлеченья.
Любовь же, как солнце, живет всегда!
И мне наплевать на циничный смех
Того, кому звездных высот не мерить.
Ведь эти стихи мои лишь для тех,
Кто сердцем способен любить и верить!
Подписаться на:
Сообщения (Atom)