и в этот самый момент ненавидишь себя, его, потом ещё кого-нибудь, кто в прошлом

бывает так, что хочется-хочется, а потом так - рррраз! - и уже ничего не хочется.
а поздно, потому что обязательно кому-то пообещаешь перед этим, или слово дашь, или ещё херню какую-нибудь сделаешь, чтобы потом не отвертеться.
и сидишь такой печальный и думаешь: "а схуяли" или приблизительно так, потому что понимаешь, что тебе оно не надо ну вот вообще, а для того, кому пообещала уже не хочется.
и в этот самый момент ненавидишь себя, его, потом ещё кого-нибудь, кто в прошлом месяце денег не отдал или книгу не вернул, а соседи падлы постоянно что-то сверлят, и упала ты недавно, подскользнувшись, а подняться никто не помог, а дома жрачки нет и вообще ты кота хочешь, а, блять, аллергия, и всё так плохо, плохо, плохо, что сидишь и воешь сама про себя, потому что делать надо то, чего делать не хочется, а тебе уже похрен на это занятие и на человека, и вообще человечество в целом, и сдохнуть бы, но ты ведь обещала.
и, короче, такие дела.
пойду работу работать, послезавтра отдавать.

Книга за 48 часов. Кто меньше?

Подругаya_parazit  проспала замечательный семинар. Помните жж-иста Косолапу, не так давно учившего создавать гениальные произведения за месяц, и ждать прихода вдохновения строго по расписанию, по понедельникам, в 18.00? Его творческая мысль не стоит на месте. Теперь ему кажется непозволительной роскошью тратить целый месяц на один-единственный роман. И он провел в Питере тренинг: "Как написать книгу за 48 часов." Вот так вот! Теперь за месяц ученик Косолапы сможет создать аж 15 гениальных томов! Билеты стоили по 3 с половиной тыщи рубликов, но некоторых жж-истов пускали бесплатно.
Интересно, кто-то из френдов был на этом удивительном тренинге? Может, поделитесь проф секретами? И потом, за такие деньги Косолапа должен был научить писать гениальные книги не за двое суток, а максимум за пару часов! Чего он тормозит-то?

Золото

   За семью морями, за Берендеевым царством, в мире Навьем спрятал колдун мою радость. Поздно ночью пришел он, забрал из груди золотой клубок. И не греет сердца больше ничего, нет огня в душе. Чародей схоронил радости свет в тяжелый ларец окованный и был таков. Давно отжил он уже свой срок на земле, чужим золотом жизни нынче перебивается. Греет пальцы бледные костлявые о живой огонь, кривит губы тонкие в подобии улыбки.
   А у меня только пустота осталась в груди, из которой вырастает что-то другое. Не золотое и теплое, как прежде, а черное, холодное и злое. Мамки-няньки удивляются, чего егоза молчуньей стала, петь перестала, рукоделье забросила. Наряды новые, сапожки красные в углу пылятся, не танцует, не смеется, Царевной-Несмеяной теперь кличут.
   Книги старые тяжелые читала, к ведьмам ходила, все какой-то смысл искала, да не нашла. Теперь притихла, ставни затворила, лишь у огня сидит, руки к нему тянет, будто что вспомнить пытается.