Неизбранная дорога (часть 5)

ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Блюз на перекрестке.
(Джон - центрик)
Гринвуд, Миссисипи. Август 1938 года.
Теплые краски позднего вечера скрадывали мир до размеров маленького бара. На небольшой дощатой сцене играл чернокожий гитарист. Музыка плыла по помещению, отзываясь одобрительным гулом слушателей и полной сдержанной гордости и радости улыбкой женщины, сидевшей рядом со сценой.
Музыкант на мгновение отвлекся - ему послышалось глухое, злобное рычание. Но наступившая тишина была спокойной, и, пожав плечами, он продолжил играть. В мелодию снова вплелось рычание, как будто приблизившееся, и собачий лай. По шторам скользнули низкие, стремительные тени.
Откровенно испуганный музыкант уже окончательно оборвал мелодию и выбежал на улицу, провожаемый недоумевающими и встревоженными взглядами. Слушатели последовали за ним. А тот уже бежал по лесной дороге, в панике озираясь и оглядываясь, когда слышалось злобное рычание и лай. И на утоптанной, пыльной земле осталась лежать выпавшая из рук гитара.
Наконец он добежал до хижины и с облегчением запер за собой дверь, обессилено привалившись к тонким доскам. Внезапно что-то с яростью ударило в дверь, стремясь её выбить и ворваться внутрь, добраться до намеченной жертвы. Гитарист подпер ручку двери стулом и отступил в центр комнаты, опускаясь на колени, плача и молясь.
Раздался еще один удар, стул отлетел, и дверь распахнулась. В дом ворвались следовавшие за музыкантом люди. Женщина, которой гитарист улыбался, бросилась к нему, сжавшемуся от боли на грубом полу. Тяжело пахло кровью и страхом.
- О Господи! Что случилось? Что?!
Мужчина, корчась от боли, взглянул прямо на нее.
- Псы. Черные псы, - выдавил он хрипло. А потом его глаза остановились на её крестике, и жизнь оставила его.
Прежде.
. "Дьявольская ловушка"
- И эти защитные круги, - Сэм разглядывает сложную пентаграмму в книге, - они правда действуют?
- Заманишь в него демона, и тот в ловушке. Теряет всю свою силу.
. Мэг поднимает голову. Над ней тщательно вычерченная пентаграмма. На её лице возникает сложное выражение. Ярость, злость, досада и первые ноты отчаяния.
. "Пока ты умирал"
- Ты что творишь, Джон? - Бобби успел опрокинуть чашу, до того как огонь зажегся. Она закатилась под одну из тех машин, что памятниками сами себе окружали дом. - Совсем ума лишился? Душу продать хочешь? Спятил?
- Да! - выкрикнул Винчестер. - Спятил!
В этот момент он выглядел разбитым и полностью сломленным.
- Я каждый день просыпаюсь с мыслью, что мой сын мертв. Понимаешь, Бобби, мой сын! Я держал его на руках, когда он родился. Он учился ходить и говорить на моих глазах. А теперь он мертв, его просто нет. Что такое сделка с демоном по сравнению с этим? Я бы с радостью умер, лишь бы он жил!
Теперь.
Дарквуд остался за спиной. Там же остался недолгий больничный отдых, приправленный суетным вниманием журналистов и полиции. Джон в очередной раз зарекся иметь дело с прессой и вообще доводить ситуацию до официальной развязки. Хватит и того, что его физиономия украсит собой все местные газеты. Оставалось лишь радоваться, что ракурс был на редкость неудачным, и опознать Винчестера в том грязной, усталом типе можно было с большим трудом.
Импала послушно въехала в очередной городок. Еще один из того множества, что им довелось повидать. Джона охватило мучительное чувство дежа вю, и он отогнал пугающую мысль, что его угораздило просто заблудиться во времени. И один и тот же город - город вечной охоты - будет встречать его вновь и вновь, пока не одержит верх, не поглотит и не растворит в себе, делая его еще одной тенью своей темной изнанки.
Сэм потянулся, зевнул и проснулся. И глядя на небольшой ожог над правой бровью, куда ударила отлетевшая частичка Лесного человека, Джон полностью избавился от тревожного чувства. Это другой город. Похожий, но другой.
Машина остановилась у очередного круглосуточного кафе. Сэм, конечно же, прихватил с собой лэптоп. Пожалуй, уже поздно отучать его от вредной привычки читать во время еды. И как он только умудрился вырасти при таком питании. Привычная уже горечь упущенного времени царапнула сердце - можно подумать, он знал, как Сэм рос.
Отвлекаясь от мыслей, он спросил.
- Есть что-нибудь?
Сэм вытащил одну из распечаток, лежавших рядом, и, проглотив то, что откусил, зачитал.
- Архитектор Шон Бойден погиб в результате падения с крыши собственного дома, который сам же и спроектировал.
- И? - пожал плечами Джон. Мало ли кто летает с крыш. Самоубийц всегда хватало.
- А двумя днями раньше он звонил в ветслужбу с жалобой на злобного, дикого черного пса.
- Черный пес? - он помрачнел. Дело становилось занятным и. знакомым.
"Будто сама судьба дает второй шанс", - мелькнуло в голове, и в сердце шевельнулась еще совсем крохотная надежда.
- Да, - Сэм ничего не заметил. - Специалисты ничего не нашли и, по правде, выразили сомнение, что черный пес мог свободно разгуливать по охраняемому зданию. После звонков уже не было. А через два дня он спрыгнул.
Сэм помолчал немного, но все же спросил.
- Есть какие-нибудь соображения?
Мгновение он испытующе смотрел на сына и ответил.
- Ничего определенного. Черные псы есть во многих культурах. Их трактуют по-разному, но всегда их появление не к добру.
Сэм бросил на отца долгий взгляд, но промолчал. И установившаяся тишина была напоена какой-то тревожной недосказанностью.
Черные псы. Громадные, злобные твари, которых может видеть лишь заключивший контракт. Он готов был поклясться, что на крыше того дома, с которого несчастный архитектор спрыгнул, от их когтей остались глубокие царапины.
Мог ли он ошибаться? Вполне, но не в этот раз. Он чуть усмехнулся.
Сэм между тем расспрашивал делового партнера Шона Бойдена.
- У вас есть какие-нибудь догадки, почему он это сделал?
- Понятия не имею, - мужчина пожал плечами, и, спохватившись, добавил. - То есть, у него была сказочная жизнь.
- Это как? - удивился Сэм. Не так уж и много он встречал людей, у которых была сказочная жизнь - его хоррор не в счет, - и которые потом сигали с крыш.
- Он был настоящим гением. То есть, я талантлив, но по сравнению с ним. Хотя он не всегда был таким, - произнес он задумчиво.
- Нет? - Сэм насторожился.
- Было время, когда он даже собачью будку спроектировать не мог. Черт, десять лет назад он работал барменом в одной забегаловке - "Ллойд", настоящая дыра.
- И что изменилось? - Сэм напоминал ищейку, взявшую след.
- Не знаю, - еще одно пожатие плечами. - Но буквально за одну ночь он получил этот огромный дар. И начал проектировать. Он начал создавать самые гениальные проекты зданий, которые до него никто не делал. О нем говорили, как о новом Ван Гоге. Не понимаю, - он хмыкнул. - Имея такой талант, зачем так разбрасываться им?
Талантом, полученным от Бога, разбрасываются. А вот такой, как у него, возвращают. И кредиторы весьма безжалостны.
Десять лет и одна ночь. Он не ошибся. Но, конечно, в этом нужно удостовериться. И они удостоверились, найдя с помощью ветслужбы еще одну жалобщицу на черных, злобных псов.
- Доктор Перлман, - прочитал Сэм на дверной табличке. И, покосившись на оставшегося безучастным к озвученной информации отца, решился спросить. - С тобой все в порядке?
- Почему ты спрашиваешь? - встрепенулся Джон.
Это ж надо было так задуматься!
- Просто. - Сэм замялся. - Обычно ты всем командуешь, а сейчас хоть бы слово сказал, словно не здесь. Это дело какое-то не такое?
- Не в этом. дело, - он чуть улыбнулся. - Просто я хочу посмотреть, как ты работаешь.
- И все? - удивился Сэм. - Но ты никогда так не делал!
- Ну и к чему нас это привело?
Возразить или ответить Сэм не успел - дверь открылась. Но еще мгновение он продолжал смотреть на отца так, словно хотел прочитать его мысли, и повернулся, дежурно улыбаясь женщине на пороге.
- Ветеринарная служба, мэм, - Сэм быстро продемонстрировал очередное фальшивое удостоверение.
Фальшивое, как вся их жизнь. Ни дома, ни друзей. Вечное перекати-поле. Но даже если бы они и захотели все это бросить и осесть где-нибудь в захолустье, подальше от новостей и цивилизации, те, по чьему следу они идут, вернутся и разрушат все снова. Так страшно было отпускать тебя, Сэм, на эти два года, и так больно понять, что все это было зря. Никто и никогда не оставит нас в покое.
- Ваши же уже приходили вчера, - несколько раздраженно ответила женщина, и Джон вернулся к реальности.
- Мы просто проверяем, - поспешно проговорил Сэм. - Мы ищем доктора Силвию Перлман.
Во взгляде женщины проступила обеспокоенность, и она жестом попросила их войти.
- Я не знаю, когда она вернется, - большую, чистую кухню пронизывал солнечный свет и, хотя в ней было довольно уютно, она казалась покинутой и опустевшей - Она уехала два дня назад.
- А вы?
- Я - Маргарет. Её домработница.
- Куда она уехала?
Женщина пожала плечами.
- Не знаю. Просто собрала вещи. Вы нашли этого пса?
- Еще нет. Вы тоже его видели?
- Нет, даже не слышала. Только мисс Перлман. - она вздохнула. - Конечно, можно было подумать, что она все придумала, но она не такой человек.
- Маргарет, - Джон разглядывал доску фотографий на кухне, и одна его привлекла, - доктор ведь главный хирург больницы?
- Да, - с гордостью кивнула Маргарет. - Самый молодой за всю историю. Она десять лет назад получила этот пост.
Джон насмешливо хмыкнул и протянул Сэму фото, на которой веселая женщина в баре стоит в обнимку со своими подругами. Сэм перевернул фотографию и прочитал дату на обороте "Ноябрь 1996. Ллойд".
Солнечные лучи наискось ложились на землю, пронизывали кроны, зажигая листву светлой зеленью. Поднятая пыль медленно оседала, и день, только-только перебравшийся за полдень, был на удивление мирным. В отличие от нахлынувших мыслей. Они ехали к бару "Ллойд".
Он вспомнил очередную бессонную ночь, когда он просто сидел на кровати и ждал рассвета.
В том номере было холодно до озноба, и в ванной подтекал кран. Он слышал, как капли воды одна за одной звонко разбивались о пожелтевшую эмаль раковины. И биение воды с разными промежутками времени, то медленное, то быстрое, напоминало стук сердца.
Чье-то сердце стучало в ночной тишине номера. Чье-то дыхание бродило по комнате вместе со сквозняками, касаясь волос пальцами ветра. Чьи-то шаги совпадали с еле слышным треском и стоном рассохшихся половиц.
Кто-то был с ним в этой холодной комнате, стоял за плечом, смотрел в затылок и улыбался, согревая сердце неожиданным теплом своего присутствия.
Почему? Почему он остался, а Дин ушел? Что было такого важного в его жизни, в том, что он делал или знал, что сделало его ценнее сына для тех, кто отмеряет сроки наших жизней?
Почему? Только лишь потому, что он сел на переднее сидение?
Случайность? Даже молнии не бьют в одно место дважды, а демоны словно сговорились. Или поняли, что не могут достать их разом всех троих, и начали выводить из игры по одному.
Пусть так, но почему Дин?! Почему не он?
Разум бился в поисках ответа и не мог его найти.
А между каплями воды вмещалась целая жизнь. Непрожитая, невыдышанная, оборванная на взлете.
И тот, кто стоял за спиной, положил руку на плечо в сочувственном жесте. Или ему померещилось это легчайшее прикосновение?
Он ждал рассвета, как спасения от обжигающих, безысходных мыслей и пронизывающего холода. Холода, идущего изнутри.
Сейчас он знал, что на этот вопрос нет ответа. Так, может, нужно просто перестать его задавать и сделать все по-своему? И делать вновь и вновь, пока не получиться. И тогда никакие вопросы уже не будет иметь значения.
Он сделает это снова, и на сей раз дело выгорит.
"А как же Сэм?" - мелькнула внезапная мысль, и вина скользнула холодной змеей, готовясь задушить нарождающуюся решимость.
Сумеет ли Сэм справиться с тем, что грядет? Сумеет ли Дин его уберечь? Не окажется ли так, что, пытаясь все исправить, он наворотит еще больших ошибок?
Не окажутся ли его мальчики беззащитны перед наступающей тьмой? Он ведь так многому не успел их научить.
Вопросы, вопросы. На которые он не мог ответить со всей уверенностью, и это раскаляло рассудок. Порой казалось, что в голове слишком много мыслей и что нужно действовать, а не думать, ведь только в движении можно найти дорогу. И в то же время он знал, что финал пути будет предопределен тем, в какую сторону он сейчас шагнет.
Рассвет медленно растворял ночную мглу, и в его слабом свете Джон вгляделся в лицо сына. Даже во сне оно было бледное, осунувшееся, словно погасшее, со скорбными тенями под глазами. Ему больно, даже во сне, и будет больно еще очень долго.
Но он был уверен, что боль от его ухода будет куда меньше, чем от ухода Дина, и со временем она потускнеет, смываясь радостью от возвращения брата.
Он вернет Дина, чем бы ему ни пришлось заплатить и какие бы последствия это не влекло.
И мир предоставлял ему эту возможность. Бар "Ллойд" - маленькое, обшарпанное строение - стоял у перекрестка. Торговой лавки между мирами. Безотказной лавки для избранных с товарами на любой вкус. Только расплачиваются здесь далеко не кредиткой.
Высокие, желтые цветы ровно росли вдоль дорог, вдоль всех сторон перекрестка, прямо среди бурьяна.
Сэм встревожено огляделся.
- Это же тысячелистник! - воскликнул он удивленно. - Тысячелистник на перекрестке!
Он достал из багажника машины лопату и, определив центр перекрестка, принялся копать. Через несколько минут лопата со звоном ударила во что-то металлическое. Отложив инструмент, Сэм опустился на колени и начал разгребать землю руками. В конце концов, он вынул из ямки исцарапанную, слегка помятую металлическую коробку. В неё лежало несколько косточек, флакон, наполненный чем-то темным, и фото. Он присвистнул.
- Вот черт.
Сэм выпрямился и показал содержимое шкатулки отцу.
- Это нужно для вызова демона. И не простого, а демона, заключающего сделки. И эти люди, архитектор и доктор, видели не просто черных псов, а адских гончих, псов, собирающих проклятые души.
- Да, - тяжело подтвердил Джон. - И демон вернулся, чтобы собрать долги.
Сэм некоторое время смотрел на отца, потом взглянул на шкатулку и снова на отца. И его глаза сверкнули яростью.
- Ты знал. Ты с самого начала знал, с чем мы имеем дело.
- Может быть, - уклончиво ответил старший Винчестер, и это лишь подлило масла в огонь.
- Почему ты мне не рассказал? Сколько еще ты будешь утаивать от меня информацию?! Что еще ты скрываешь? Правду обо мне? О маме? О Дине? Черт возьми, да когда же ты начнешь нам доверять?! - выкрикнул Сэм с яростью, удивившей даже его самого, и, не дождавшись ответа, выхватил из шкатулки фото, сунул саму коробку в руки отцу и размашисто зашагал в сторону бара.
"Когда же ты начнешь нам доверять?" - все звучало и звучало в голове Джона.
Проблема была и в "когда", и в "нам", и в "доверять".
Сэм выяснил, как зовут того парня с фотографии и его адрес. Так что они отправились туда. Но вместо того, чтобы пойти к Джорджу Дэрроу вместе с сыном, он отговорился важными, незавершенными делами. В глазах Сэма вспыхнул приугасший было огонь, и он, выходя из машины, громко хлопнул дверью и ушел, не оглядываясь.
Дела.
Джон хмыкнул, безрадостно, невесело, чуть насмешливо.
Он солгал.
Не было у него никаких дел. Просто хотелось немного побыть одному, обдумать все снова и. попрощаться. С воспоминаниями, с теми людьми, которые сейчас живут лишь в его памяти. Попрощаться и попросить прощения за то, что он намерен сделать.
Импала медленно ехала по полупустой улице. Ноябрьское солнце было непривычно жарким, и в салоне стало душно.
Он опустил стекло.
Ноябрь. Он и не заметил, как миновал Хэллоуин. В этом году он о нем позабыл. Сколько лет прошло? Двадцать три? Двадцать четыре? Какая разница, скоро все закончится. Или начнется.
Чуть уловимый запах свежей выпечки и чего-то сладкого на мгновение вмешался в привычные запахи асфальта, бензина и нагретой машины. Он улыбнулся. Этому воспоминанию лет восемнадцать, не меньше.
У него был день рождения, и они с пастором Джимом слегка отметили. Слегка, но вернулись в дом поздно. И первое, что он почувствовал, переступив порог, был настойчивый сладкий запах. Эпицентром запаха была кухня. Его мальчики находились там по уши в муке, тесте и глазури. Но самый главный сюрприз был на столе. Нечто, истекающее сиропом, как тяжелораненый на поле боя. К тортам его можно было причислить очень условно - по надписи сверху ядовито-зеленой глазурью "С днем рождения, папа!".
Дин встревожено смотрел на него ясными зелеными глазами.
"В тон, что ли, подбирали", - мелькнула в голове нелепая мысль.
- Прости, мы не успели убраться.
В наступившей тишине слышно было, как сироп капает на стол. Он сгребает опешивших детей в охапку и смеется, целуя их обоих в макушки.
- Спасибо!
И после того, как кухня и сами повара были дочиста отмыты, они вчетвером уничтожили это кулинарное сверхъестественное в один присест.
Дину тогда было восемь, а Сэму четыре.
Если бы Джим узнал о его замысле, он бы не постеснялся высказать все, что он думает о чокнутых, абсолютно безбашенных Винчестерах, и его тирада длилась бы даже не десять минут. А потом помолился бы за него, и за Дина. И, может быть, стало бы легче.
Но его нет, и Джон чувствовал себя таким стариком. Может ли быть так, что он просто устал сражаться, устал мстить? Или это смерть Дина так непоправимо его надломила?
У него не было ответов.
Джон подставил ладонь солнечному свету, и ласковое тепло согрело пальцы.
Нужно будет позвонить Бобби, чтобы тот позаботился о мальчиках. И Сэм. Ему тоже надо будет все объяснить. Может, оставить письмо?
Он припарковал Импалу и потянулся было за блокнотом, когда резко зазвенел телефон. Сэм.
- Я закончил с Дэрроу. Приезжай.
Написал письмо, называется. Хотя, может, это и к лучшему. Он все равно не знал, как выразить словами свои чувства.
Он подобрал Сэма около старого, большого, сильно запущенного здания. Кто бы там ни жил, ему поздно беспокоиться о ремонте.
Сэм сел на свое место, все еще сердитый, но было видно, что встреча с Дэрроу выбила его из колеи. Он протянул отцу мешочек, наполненный чем-то сыпучим.
- Он дал мне это. Сказал, что оно тоже отпугивает демонов.
Пришлось развязать и заглянуть внутрь.
Могильная пыль.
- Не отгоняет, - поправил он сына. - Не впускает. Но при этом светится, как портовый маяк. Соль лучше, и её проще достать.
Можно было видеть, как постепенно Сэм успокаивается.
- А еще он назвал мне имя. Эван Хадсон.
Эван им не открыл. А когда Сэм сказал о демонах, вообще запаниковал и убежал вглубь дома. Похоже, ему никто не сказал о том, как происходит завершение контракта.
Дверь пришлось выломать. Жаль. Дом был хороший, напоенный любовью, теплом и достатком. Но не спокойный, словно предчувствовал грядущую беду. Зря Эван решил дожидаться адских гончих здесь. Дома тяжело переносят подобные вторжения и надолго остаются уязвимыми для всякого рода нечисти.
- Эван? - Сэм оглядел на вид пустой кабинет.
- Умоляю, не убивайте меня, - усталый, напуганный мужчина вышел из-за шкафа, где прятался.
Сэм продемонстрировал пустые руки и успокаивающе улыбнулся.
- Мы не собираемся вас убивать. Мы хотим помочь.
- Помочь? - эхом отозвался Эван.
- Да. Мы знаем о том, что вы сделали десять лет назад. О сделке.
- Но как вы узнали? - удивленно спросил Эван, немного успокоившись, но все еще оглядываясь на каждый шорох.
- Это неважно. Важно, что мы хотим это остановить, - Сэм был убедителен, как никогда.
- Правда? - облегчение, объявшее Эвана, было ощутимо. - Это можно остановить?
- Не знаю, - не стал врать Сэм. - Но мы попробуем.
Эван прошелся по комнате и, остановившись напротив Сэма, в отчаянии провел ладонью по лицу, пытаясь стереть усталость.
- Я не хочу умирать. Вы не представляете, каково это жить, зная, что через год, месяц, неделю, день ты умрешь. Каждый прожитый день ложится неподъемным грузом. Каждое новое утро пронизывает болью и страхом.
- Это еще не самое худшее, - негромко проговорил Джон. Эван обернулся к нему. - Хуже всего, что ты не просто умрешь, ты попадешь в ад. Навсегда. И это никакая не метафора.
Сэм с тревогой смотрел на отца, и ему стало страшно оттого, что Джон и Эван так хорошо поняли друг друга.
- Почему ты это сделал?
- Моя жена, она умирала, - Эвану становилось легче с каждым словом, а тревога Сэма, напротив, все возрастала. - У нее был рак. Врачи прекратили её лечение, отправили в хоспис. Сказали, что "речь идет о считанных днях", - Эван глубоко вздохнул и отвернулся на мгновение, словно смахивая слезы. - Я заключил сделку. И заключил бы её снова. Я бы умер за неё, не раздумывая.
Наступившая тишина была настолько острой и останавливающей сердце томительным беспокойством, что Сэм не выдержал.
- Папа?
- Не сейчас, Сэм. Нужно выиграть время, - Джон посмотрел на часы, потом на Эвана. - Сэм поможет продержаться, пока я что-нибудь придумаю.
Нужно попрощаться. Нужно сказать что-нибудь. Нельзя уходить вот так, не сказав напоследок даже доброго слова. Нельзя, но он не знал, что сказать.
Он бросил взгляд на сына, и на него нахлынуло так много чувств - прощание и надежда быть прощеным, гордость, любовь, беспокойство, приятие своей судьбы и решимость, что дыхание перехватило, и возможность что-либо сказать исчезла окончательно.
Джон кивнул Эвану и вышел. В конце концов, он должен поторопиться, если вообще хочет что-то сделать.
Сэм поймал взгляд, брошенный на него отцом, и похолодел. Иногда такой взгляд бывал у Дина, когда тот собирался влипнуть в неприятности и не собирался выбираться из них живым. Прощальный взгляд. И, совершенно забыв об Эване, Сэм бросился вслед за уходящим отцом, чувствуя, как на сердце легла неподъемная тяжесть надвигающейся беды.
Будь оно неладно, это дело! Этот демон на перекрестке! Эти люди со своими сделками! Будь они все неладны! Из-за всего этого отец сам не свой.
- Отец? Ты что задумал?
Настороженность и страх тлели в его глазах.
Как объяснить? Да и нужно ли? Если все получится, то объяснения не будут нужны. А если нет, то лучше оставить все в тайне.
- Отец?
Все такой же упрямый, что не раз доводило до беды. Джон чуть улыбнулся. Когда Дин вернется, он сумеет позаботиться о нем, как и всегда. И наверняка лучше, чем он сам делал это когда-либо.
- У меня есть план, - ответил он, когда молчание уже совсем затянулось, и вздрогнул. В тот раз он тоже так говорил. Пожалуй, стоит вообще промолчать.
Сэм резко выдохнул. Желтоватые отблески электричества высветили на усталом лице потрясение.
- Не говори мне, что пойдешь на перекресток! - он сделал несколько шагов вперед. - Чего ты этим добьешься? Даже убив демона, ты не отменишь его контракт. К тому же у нас осталась только одна пуля!
Джон улыбнулся. А он-то сомневался в интуиции Сэма. Пусть даже одно попадание из двух. Что ж, в таких вещах приятно ошибаться.
А тот, внезапно покачнувшись, неловко опустился на колени и уперся руками в пол, словно что-то давило на него сверху и не давало подняться.
- Сэм! - Джон встревожено бросился к сыну. - Ты в порядке?
Но слова замерли у него на губах. Сэм смотрел на него с потрясением, болью и недоумением, как когда-то в детстве, когда понял, почему у него нет мамы.
- Ты ведь не будешь его убивать? - тихо спросил он. - Ты просто заключишь с ним сделку. И вовсе не ради Эвана.
- Сэм. - только и смог произнести Джон.
- Это не выход! - закричал Сэм и закашлялся, похоже, он сорвал себе голос. - Это не выход, - тихо повторил он и вдруг засмеялся хриплым, лающим смехом.
Старший Винчестер испуганно смотрел на сына, всерьез опасаясь за его рассудок. И с трудом смог разобрать еле слышный шепот.
- Тогда в больнице ты пытался сделать то же самое. Заключить сделку. Таков был твой план. И как я не понял?
- Я слышу их! Слышу! - раздался из соседней комнаты полный паники крик Эвана.
Сэм медленно поднялся на ноги, оглушенный, усталый, изможденный, и Джон поспешил сбежать, пока очередная вспышка гениального озарения не добила сына.
- Папа. - услышал он за спиной хриплый, полный отчаяния шепот, но не обернулся.
Он чувствовал, что еще чуть-чуть, и у него просто не хватит сил оставить Сэма таким и уйти.
- Отец, пожалуйста, не надо! Я не хочу возвращаться такой ценой. Не делай этого. прошу. Все случилось, как случилось. Я умер, но так должно было быть, поверь, мне отсюда виднее. Это ничего, это неважно. Главное, что ты и Сэмми живы. Это единственное, что имеет значение. Прошу тебя, остановись!
Пожалуйста.
Я не справлюсь. Если ты вернешь меня, я не справлюсь. Не смогу спасти Сэма. Только ты сможешь.
Пожалуйста, остановись.
Ну почему ты не слышишь меня?! Папа!
Я не хочу!
Я присмотрю за вами отсюда. Я уже кое-что умею. Правда, я смогу. Только не возвращай меня ТАК!
Отчаяние, обжигающее, безысходное, безграничное.
Беспомощность, полосующая изнутри острыми когтями.
Боль, такая реальная, такая резкая, что останавливается даже уже бесплотное сердце.
И его призрачный мир, проваливающийся в реальность все быстрее. Острые вспышки звезд. Аромат трав, плывущий в ночной прохладе. Чье-то неумолчное стрекотание. Ветер, жестко, наотмашь ударивший в лицо.
Импала, летящая по дороге в отчаянной, иррациональной жажде успеть. Успеть до полуночи.
- Пожалуйста, не надо!
- Ди-ин!
Это Сэм слепо, безнадежно, забыв обо всем, звал его. Звал так, что не откликнуться было просто немыслимо. Он, мчавшийся вместе с машиной, словно налетел на стену. Сэм! Ему тоже больно, тоже плохо. Он должен быть с ним! И от невозможности выбрать, помочь обоим хотелось кричать, хотелось уничтожить разом весь этот мир, который так изощренно, и с такой злобой терзал их семью.
Боль! Сколько её вокруг. Она хлынула отовсюду: его собственная, Сэма, отца, - ударила тяжелой алой волной, сбивая с ног, и утопила в себе.
И низкий рокот Импалы, и эхо, зовущее его голосом Сэма, утонули вместе с ним.
Импала летела сквозь наступающую ночь, и впервые за долгое время на сердце было спокойно. Скоро все закончится.
Интересно, как там, в аду? Он отчего-то не сомневался, что попадет туда сразу же, безо всяких бонусных десяти лет. Они слишком его боятся, что бы давать такую лазейку.
Джон вздрогнул. Ему почудилось слабое эхо, пронизанное болью и отчаянием, эхо, взывающее к нему голосом Дина.
"У меня все получится, сынок, поверь мне. Все будет хорошо".
А вот и перекресток. Вызов, которым невозможно пренебречь. И времени почти не осталось. Но это уже не важно.
Он закопал маленькую жестянку там же, где она находилась до этого десять лет. С одним маленьким изменением - его фотографией внутри.
И выпрямился, отряхивая руки и оглядываясь. Все почти как тогда. Опять никого. Демоны, что, его игнорируют? Или у них там, в аду забастовка? Но под насмешкой таился страх, прожигая насквозь ужасом очередной неудачи.
- Джон Винчестер. Это честь для меня.
Как пахнут травы в ночной прохладе.
Он быстро обернулся. Красивая, темноволосая. Их излюбленный стиль.
- Ты кое-что забыла, - он сделал шаг вперед, и она попятилась, незаметно, невольно сохраняя дистанцию.
Демон улыбнулась, и её глаза вспыхнули багровым огнем.
- Так лучше? - такие, как она, издеваются, как дышат. Непринужденно, естественно, постоянно. - Что великий Винчестер хочет от меня? Неужели ты пришел заключить сделку?
Он промолчал, и по её лицу расплылась довольная улыбка. Она сощурилась, словно кошка, объевшаяся сметаной до невменяемости.
- Чего же ты хочешь?
Грубо, прямолинейно, но у нее руки чешутся заполучить его душу. Душу охотника. Великого охотника.
Ветер скользит по коже.
- Ты знаешь.
А ведь как хорошо было вернуться на двадцать с лишним лет назад, в тот самый злосчастный Хэллоуин с кольтом в руках и пристрелить этого желтоглазого ублюдка до того, как все началось. И после этого уже не жаль было бы умереть, уйти в небытие отвергнутым вариантом сценария.
Или в этот проклятый август, чтобы выстрелить в самого себя, отчаянно пытающегося удержать демона и молящего о смерти, выстрелить, отодвигая плечом Сэма, потому что нельзя взваливать такое на своих детей, в самое сердце, насмерть.
Почему-то в последнее время хочется лишь убивать.
- Это не ответ, - демон засмеялась и покачала головой. - Ты должен сказать мне.
Она постоянно двигалась, может, даже сама этого не понимая, несколько шагов вправо, потом один-два обратно.
Под ногами чуть слышно скрипит земля.
Прости меня, Сэм.
- Верни Дина.
Она на мгновение споткнулась.
- О, это было бы просто чудесно, - какое-то мечтательное выражение мелькнуло в её глазах. - Сначала ты, потом малыш Сэмми. Знаешь, как его у нас ждут? Прямо-таки с распростертыми объятиями. И Дин, который останется совершенно одни. Рано или поздно он тоже достанется нам. Джон, Сэм, Дин, мальчики Винчестер снова вместе. Как это было бы замечательно. Знаешь, - шепнула она доверительно, - я была бы просто счастлива положить этому начало. Но, может, чего другого?
Он не верил своим ушам. Она отказывается от сделки, которая так много ей сулила?
- Верни Дина, - повторил он, чувствуя, как рушится мир, медленно, в полном безмолвии.
- Мне жаль, я не могу, - она улыбнулась, приступ откровенности сменился насмешкой. - Прости, ты не адресу, за чудеса отвечает другая сторона.
Она лжет. Демоны лгут, стремясь уязвить больнее. Всегда.
- Но почему? - он не смог сдержать этот крик души. Ну почему он не может получить то, чего так желает?!
- Он недоступен. В аду его нет, - ослепительная улыбка сопровождала эти слова. - Так что ты не сможешь его вернуть. Никогда.
Каждое её слово отзывалось ревущим гулом внутри. Мир растворялся, стремительно исчезая в пустоте. А он тонул в ней под насмешливым взглядом алых глаз.
- Ты лжешь! - выдохнул он мертвеющим голосом.
- О, - улыбка исчезла, и она стала удивительно серьезной, - ты можешь повторять это сколько угодно, но правда от этого не изменится. Ты не сможешь его вернуть, обнять, сказать, как сильно его любишь. Ты проиграл, Джон.
- Заткнись, тварь!
- Не груби, - предостерегающе протянула она, - это ведь тебе нужна сделка. Если ты, конечно, не передумал.
Он шагнул к демону, чувствуя зарождающийся внутри вопль ярости и отчаяния. Она отшатнулась, делая назад шаг, другой, третий, пока не уперлась спиной в столб водонапорной башни. Изнутри.
- Сделка? - спросил Джон ломающимся голосом, и боль и ненависть превратили его лицо в уродливую маску. Демон смотрела на него почти с ужасом. - Не передумал. Но условия будут, - он зло улыбнулся, выразительно глядя вверх, - другими.
Над её головой клеймом отчаяния белела пентаграмма.
- Ты грязный, тупой ублюдок!
- Не груби. Ты же хочешь выбраться оттуда.
- Чего ты хочешь? - усмехнулась демон.
Люди. Такие слабые, такие предсказуемые. Даже охотники. Это всего лишь люди.
- Правду.
И такие упрямые. Ну, просто невыносимо.
- Я не лгала. Ты не сможешь вернуть Дина, какую бы цену ты не предложил, - она мстительно улыбнулась. - Но у тебя все могло получиться там, в больнице, пока он был жив.
Джон сжал зубы. У него. Больно. Был. Больно. Шанс. Бо-льно. И он его упустил. Душа выгорала изнутри, корчась в том же пламени, что полыхал в её глазах.
Но вопреки всему его губы сложились в злую, кривую улыбку.
Демон побледнела.
- Что ж, тогда поговорим о Хадсоне.
Он не сказал ни слова Сэму, которого подобрал у дома Хадсона, избавленного от сделки. Эвану повезло. Сэм тоже промолчал, настороженный, испуганный, растерянный. Тишина давила на плечи, смешиваясь с темнотой, но Сэм боялся её нарушить, напуганный, как никогда в жизни его мрачным молчанием, а ему не хотелось говорить. Ничего не хотелось.
Отчаянно взревев, Импала рванулась вперед.
Джон опустил стекло, чтобы ветер бил в лицо, до рези в глазах, до слез.
Никогда. Он никогда не сможет вернуть Дина.
Стрелка спидометра уверенно рванула за 100 м/ч. 130. 150. 170.
Сэм закрыл глаза, и его губы шевельнулись в безмолвной молитве.
А в воздухе пахло грозой.
 

Вороний глаз четырехлистный

Сборы из целебных трав
Теги:
Категория: Травник

Травянистый многолетник высотой 15-20 см, с ползучим корневищем. В верхней части стебля 4 (реже 6) обратнояйцевидных листа, собранных в мутовку. Плод - сизоватая, почти черная ягода. Цветет в мае. Растет в тенистых лесах.

В гомеопатии свежий сок растения в малых дозах применяется для лечения бронхита, ревматизма, болезней глаз, а также при головной боли и головокружении.

Читать запись полностью "