4. Опекунство над душой
Он долго ходил вокруг своего дома, не решаясь зайти. В глазах стояли слезы печали по едва известной ему девушке, которая в такой короткий срок вдруг стала ему такой родной, что ее боль вдруг стала и его болью так же... Он все думал о том, как, должно быть, одиноко ей в этом мире, где ее окружают здоровые люди, для которых ее проблема настолько мифична, что проще отмахнуться от нее и забыть-забыть-забыть! Такого нету, такого не случится! Такого со мною не случится!
Бедная девочка! Она так одинока в своем горе. Она так боится... Боится боли и смерти... Он содрогнулся, передернул плечами и решил. Если никто ничего не сделает, Оля просто сойдет с ума. Она будет медленно угасать, поддаваясь своей душевной болезни, полной страданий, она потеряет интерес к жизни, захочет однажды уйти... Просто уйти...
Но он не должен этого допустить. И не допустит. Теперь и отныне он станет ее душевным опекуном, он не позволит ей больше печалиться, он сделает все чтобы она забыла о своей болезни!
- Я видела как вы вчера вместе уходили из школы! - Капризно трещала подружка. Игорь был задумчив. - Зачем тебе эта странная. Любимица учительницы, то же мне, «котенок»! - Она презрительно фыркнула. Игорь мгновенно вскипел, кровь бросилась в лицо.
- Да ты... Да ты хоть знаешь почему котенок?! - Выпалил он и осекся - Оля ведь просила не говорить.
- И почему же? Что, именно это ты вчера и выяснял??? Что ты молчишь?
- Не твоего ума дело! - Оборвал он.
- Да все и так понятно! Она просто любимица учителей. Ведь одни пятерки получает. И все ей «Олечка-Олечка, ути-пуси»...
- Заткнись! - Рявкнул он и быстро встал. - Какое ты имеешь право делать такие выводы!
- Что хочу то и говорю! - Вскрикнула подруга.
- Знай что говоришь, ибо за каждое свое слово ты в ответе перед кем-то! ...Или хотя-бы перед самой собой... - Он отвернулся и направился к выходу.
- Ну и иди к своей заучке! - Обиженно бросила вдогонку подруга и немедля побежала к стайке девчонок, по видимому стремясь как можно скорее обсудить разговор с подружками.
Игорь только скрипел зубами. Конечно же учителя знали о ее болезни, но высокие оценки были исключительно Олиной заслугой, просто «котенок» оказался слишком уж громко сказанным перед всем классом чтобы быть просто неуслышанным.
На праздники, когда подобралось четыре свободных от учебы дня, Оля и Игорь поехали в Карпаты.
- Я уже бывала там когда-то. Мы колесили по стране и я нашла то самое место - мое место. - Рассказывала Оля, поглядывая в окно поезда. - Один дед поколдовал над моей любимой мелодией, превратив ее в некое подобие двери... создав мой личный вход в собственный рай на земле. Оказалось, для тебя он такой же. - Добавила она, подумав, и улыбнулась.
- Думаю, в реальности там не полетаешь... - Игорь тоже любовался заоконными пейзажами.
- Конечно! Летает только душа, в то время как телесная оболочка лишь всякий раз тянет к земле, заставляет возвращаться и возвращаться. Это наш якорь, не дающий нам возможности улететь далеко-далеко... Навсегда...
Игорь молчал. Такие ее мысли часто заставляли его думать о плохом - о том самом разговоре, когда она всей душой мечтала остаться там.
- Иногда мне снятся сны... - Продолжала Оля, не замечая душевных метаний друга. - Что мы с тобой летим, взявшись за руки, высоко-высоко в небе. И под нами проплывают реки, озера, горы и леса, уносятся вдаль города, континенты, вся планета, вся суета... И руки наши переплетены, как единое целое, и души наши - как одна душа. И душа эта - малая частица огромного бесконечного мира, и душа эта - и есть мир. Мир без зла, боли и страданий. Мир, где все вечны и все вечно. А превыше всего любовь и счастье... И мы - счастье...
Под ногами все та же трава, только чуть побитая уже осенней желтизной, чуть иссушенная знойным солнцем горных вершин. И один лишь шаг отделяет их от головокружительного обрыва - того самого, что скрывает в облаках острые шипы скал подножия и открывает невероятный вид на соседний перевал, утыканный голубыми игрушечными елочками.
Да, это тот же пейзаж, это то самое место. Но музыка не льется из тела, из травы и гор, а небо не манит. А если сделать один лишь шаг, за несколько мгновений от вершины, ты совершенно точно найдешь свой вечный покой среди острых скал.
А Оля смеется и бегает, раскинув руки, словно крылья, словно летит... Бегает прямо над обрывом... И сердце замирает у Игоря, но он не может остановить ее тогда, когда она так счастлива, когда она забывает о своем самом страшном кошмаре на яву. Он лишь молит бога, природу и эти горы, чтобы она жила, еще жила...
Они еще несколько раз ездили в Карпаты - просто отдохнуть, просто полежать на траве, разглядывая облака, просто еще раз увидеть все это перед долгой и затяжной осенней ночью.
За окном плачет вечер. Проезжие машины отбрасывают фарами безразличные блики на мокрый асфальт. Старый клен скребется голыми ветками в окно. В эти короткие осенние дни Оля хандрит. И только когда он рядом, ей спокойно и тепло. Поэтому все осенние вечера Игорь рядом с нею, ибо когда как не сейчас есть все причины уйти в беспросветную глухую тоску. Они пьют чай и смотрят в темное чуть припотевше окно. Он рассказывает ей истории из жизни и они оба смеются над ними. Иногда они летают... Но ведь полеты не вечны... Однако когда он рядом, она счастлива и так, счастлива даже здесь - в реальном мире. Счастлива потому что за его широкой спиной может полностью укрыться от всех своих тревог и переживаний - хоть на несколько минут...
Он уже так привык к ней, будто родная сестра, которой у него никогда не было, вдруг появилась из ниоткуда и навсегда поселилась в его мире. Ее родители же полюбили его как собственного сына.
А осень дарила все меньше солнечных дней, да и те были все короче. Тьма наползала на облезлый мокрый город едва успевало рассвести... В эти мгновения, когда сумеречный свет дня вдруг прятался в покрывалах ночи, она была наиболее ранима и несчастна, будто угасала всякий раз, как блеклое солнце грузно уползало за горизонт.
В первый зимний месяц ей стало особенно плохо. На несколько недель ее положили в больницу и Игорь сделал свой преждевременный новогодний подарок - CD плеер. Теперь она могла летать и в больнице, отрешаясь от всех этих противно пищащих аппаратов, болезненных капельниц и ненавистных унизительных процедур.
Примерно в это время учителя и друзья стали отмечать изменение в личности и поведении Игоря. До последнего времени в школе он слыл главным заводилой среди всех трудных учеников. Плохо учился, хорошо знал директорский кабинет, а так же все входы и выходы. Часто делал то что запрещено и много бунтовал. Но после знакомства с Олей, успеваемость его исправилась, учительские жалобы на его поведение больше не заполняли плотную тишину директорского кабинета. Учителя пожимали плечами и тихо радовались чтоб не сглазить. Девушки наконец обратили внимание на этого тихого молчаливого парня.
Игорь же не замечал никого. Единственное что волновало его теперь днем и ночью, было здоровье одной хрупкой девушки.
Когда она вернулась из больницы, осунувшаяся и побледневшая, он окончательно и бесповоротно стал ее тенью. В школе уже давно посмеивались над ними, шептали вслед «жених и невеста». Но ведь никто не знал почему так беспокойно он порой поглядывал на нее когда Оля что-то медленно и устало отвечала у доски, когда одевала на плечо свою тяжелую хиппи-сумку с кучей разных художественных книг, когда вдруг останавливалась на лестнице между вторым и третьим этажами школы, тяжело дыша, но неизменно отказываясь от его помощи. Никто ведь не знал почему он так бережно относился к ней, почему так тревожно выглядывал ее каждое утро, почему всецело и полностью заполнял собой весь ее день. Единственное что они могли с уверенностью утверждать, Оля сделала из него другого человека - мягкого, покладистого, заботливого и ранимого.
Незаметно прошла зима и хоть до ближайшей оттепели было еще далеко, наступило самое жаркое время для всех выпускников. Игорю предстояло уехать на некоторое время из своего маленького городка для того чтобы попытать счастья в поступлении в высшее учебное. Он все меньше времени уделял своей подруге и все больше и больше корпел над учебниками, прожигал время на курсах, изучал пособия для поступающих и прочее. За последнее время ее состояние значительно ухудшилось, она выглядела усталой, часто спала, пропускала занятия, все больше времени в больницах, все чаще химиотерапия... Он сам был виноват в том что так привязал ее к себе, теперь им было вдвойне тяжелей быть порознь.
Но в те редкие минуты, когда о вырывал кусок времени ради нее, они оба были счастливы.
- Завтра меня не будет... - Сказал он давно знакомую им обоим фразу.
- Я понимаю... - Ответила она привычно.
- Послезавтра тоже... - Добавил он виновато. - Уезжаю на две недели.
- Так долго?..
- Еду поступать... Поселюсь в общежитии, буду сдавать экзамены...
- Это важно... - Прошептала она. - Жизнь продолжается, нужно идти дальше... Я буду тебя ждать...
Он наградил ее долгим беспокойным взглядом, притянул к себе и поцеловал в лоб. Еще один внимательный взгляд прямо в ее серые глаза:
- Дождись меня. - Уверенно говорит он и встает. Серые ее глаза наполняются влагой. Он чувствует это спиной:
- Не плачь, родная! Я скоро приеду и мы снова будем вместе... Будем летать как прежде! А потом наступит оттепель, а за нею весна. И мы снова поедем в Капаты и будем лежать над обрывом и смотреть в небо и гадать по облакам.... Только не плачь! - Он боялся что больше не увидит ее никогда, он ужасался от мысли, что возможно это последние его слова, которые Оля навсегда заберет с собой. Он думал о том что оставляет ее здесь - в прошлом, а сам уходит все дальше и дальше в будущее, которое закрыто для нее. И это ранило его так сильно, что не было сил сопротивляться этой боли. Он обнял ее крепко и шепнул на ухо «Я всегда с тобой».
- Я знаю... - Сквозь слезы прошептала она.
5. Кризис
- Напрасно ее ждешь. - Сказала подруга после первого урока. «Не успел!» - с отчаяньем пронеслось в голове.
- Она в больнице уже неделю. - Добавила сплетница.
- Представляешь, оказывается у нее рак! - Помедлив, зачастила она. - Подумать только, никто ведь и не подозревал! Как скрывала! Ты ведь тоже не знал? Провела всех! Только учителя и знали. Лелеяли ее, жалели оценочки хорошие ставили, а заслужила ли она?! Мы из кожи вон лезем чтоб все хорошо было, а она болезнью своей всем в нос тычет...
Он не мог ударить девушку, поэтому просто развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Ему плевать было на уроки и на возмущенный крик преподавателя. Он спешил к ней боясь опоздать окончательно, ведь в разлуке они провели вовсе не две недели, а куда больше...
Теперь, когда за окном разгоралась весна, когда все экзамены были пройдены, когда прожито куда больше чем предполагалось сначала, когда вот уже несколько месяцев мир прятал от него все краски, когда без нее так тяжело было вставать и ложиться, когда каждый день как тысяча дней, когда время тянется как густая карамель, когда пережита последняя ночь волнений, на протяжении которой он все думал как удивит ее утром своим появлением в классе, как расскажет ей о своих приключениях и трудностях и как они будут смеяться потом и летать-летать-летать... Теперь, когда все это время он каждую секунду боялся за нее, думал о ней и не знал что с ней, он так боялся не успеть. Ведь была еще возможность ее увидеть, была еще надежда...
- Вы родственник? - Сказала пухлая тетка в застиранном белом халате без единой эмоции, загородив дорогу к палатам.
- Нет... - Честно признался Игорь и тут же пожалел об этом.
- Посторонним нельзя! - Рявкнула стража порядка и отвернулась к своим баночкам с анализами.
- Я должен ее увидеть! - В сердцах сказал он.
- Нет! - Рявкнула она обращаясь спиной к нему.
- Ну поймите же меня! У вас есть сердце? - Разрывался Игорь.
- Вы родственник? - Отчеканила тетка, обернувшись к нему и едва не задев баночку с едко-желтой жидкостью.
- Нет же! - Начал раздражаться Игорь.
- Тогда разговор закончен! - Рявкнула она и снова отвернулась к своим делам.
Он был зол и расстроен, он ненавидел эту толстую спину и эти банки с анализами, и эту облезлую синюю краску на стенах и потертый линолеум и больничный запах. Он плюнул на все и быстрым шагом направился прямо к палатам. Казалось жирная тетка его и не заметила.
- Игорь! - Окликнул его знакомый голос. - Игорек!
Она бежала к нему вся в слезах - заметно постаревшая и поседевшая и едва узнаваемая на почве пережитых проблем, но это была ее мать - Олина мать. Она обняла его так нежно, будто это был ее собственный сын и плакала у него на плече, не в силах больше держать в себе всю эту боль.
- Ты к Оленьке, да? - Спросила она, стерев слезы с усталых глаз.
- Как она ? - Едва выдавил он сквозь комок в горле.
- Плохо.... - И снова слезы из ее глаз. - Врачи сказали что больше ничего сделать не могут... Сказали что жить ей осталось совсем ничего...
Она всхлипывала, он чувствовал как слезы подступают к горлу и давят глаза. Игорь стиснул зубы. «Ну почему????» - рвался немой крик. Он снял ее руки со своих плеч и шагнул к Олиной палате, лишь на секунду замявшись у дверей для того чтобы проглотить слезы и растянуть на лице улыбку.
Оля летала. Игорь понял сразу: его плеер, в ушах наушники - шумное тяжелое дыхание, дрожащие руки, восторженное лицо. Они присел на краю кровати и любовался ею.
От роскошных русых с легкой рыжинкой волос, волной спадавших с плеч, не осталось и следа. Голову покрывал легкий газовый платочек разрисованный розовыми цветами, но он видел под ним лишь тонкую бледную кожу и очертания ее черепа. Глаза сильно впали, под ними появились темные круги. Кожа побелела, спал румянец со щек и губ. Она сильно похудела, руки ее стали тонкими, словно две соломинки что вот-вот переломятся, под прозрачной кожей проступили темные вены. Он чувствовал как его сердце сжимается от жалости и невероятно сильного чувства несправедливости. Почему этот кошмар происходит именно с ней? Почему? Он готов был зарыдать над ней, но ее глаза вдруг открылись.
- Игорь?! - Он слышит удивление в ее слабом слегка хрипловатом голосе.
- Привет. - Улыбается он ей и берет за руку - та еще подрагивает после полета. - Как ты?
- Плохо... - Жалуется она. И чуть подумав, резко прячет лицо в руках. - Не смотри на меня! Я такая страшная стала...
- Что ты! - Столько нежности в его голосе, он отнимает ее руки и прячет ее ладошки в своих больших руках. - Я скучал по тебе.
Она светлеет, в глазах снова задорный блеск
- Я тоже. - Всхлипывает она. Он не выдерживает и обнимает ее - аккуратно, как дорогую и хрупкую куклу.
Она приподнимается на руках, садится в кровати.
- Игорь... - Говорит она и смолкает. Будто не решается сказать что-то важное.
- Что? - Тревожится он.
- Я хочу... остаться там. - Выдавливает она и сразу расслабляется - сказала...
- Ты опять за старое?! - Возмущается он, холодея. - Ты поправишься, я точно знаю! Я говорил с врачами, они считают что прогресс на лицо и скоро ты снова будешь бегать на уроки...
- Врешь! - Обрывает она. И слезы уже стоят в ее глазах. - Все врешь! Нагло врешь! Я знаю что безнадежна! Я знаю что говорят врачи! Они говорят что сделали все что могли! Они говорят что им очень жаль! Они отпускают меня домой умирать! Умирать! Слышишь, У-МИ-РАТЬ!
Она ревет громко, не таясь и не скрываясь, размазывает слезы и сопли по щекам, она в отчаяньи. Игорь крепко сжимает ее в обьятиях и плачет сам, но так чтобы она не видела, хоть вряд ли она сейчас что-то видит...
- Я не хочу, не хочу! Не хочу... Я жить хочу... - Затихает у него на руках. Еще минута и она берет себя в руки:
- Я все решила для себя и лучшего никто уже не сделает. Я уже ничего не боюсь, я готова. Но ты должен мне помочь...
6. Последний полет
- Ты уверенна что выдержишь? - Мать все еще была озабочена этой поездкой, но Оля была так настойчива, что не хватало сил ей отказать в этой последней детской прихоти. - Ну что ж с тобой поделаешь... Езжайте... Игорь, пожалуйста, я на тебя надеюсь...
Он кивал, обнимая Олю за плечи, но знал точно: ей не вернуться... И, казалось, родственники и сами понимали это. Все это четко прослеживалось в том как долго и нежно они прощались, как обнимали и целовали ее, как смотрели на нее, будто пытаясь запомнить каждую веснушку, каждую черту, каждый волосок. Расставались так долго, что Игорю это казалось вечностью и очнулся он от всех этих слезливых поцелуев и обьятий, от просьб и прощальных взглядов только в поезде. Оля спала на верхней полке, усталая и измотанная, а он смотрел в окно и думал о том чему предстояло случиться...
Природа распускалась тысячами красок, запахов и звуков. Весна ворвалась в сонный после зимы мир и завоевывала территории с неизменным успехом, он любовался пейзажами и старался скрыться от мыслей, терзавших его уже несколько недель. Но все воспоминания о том как в больнице, в окружении противно пищащих аппаратов, капельниц и катетеров, Оля долго рыдала и уговаривала, как доказывала и обьясняла, как умоляла и плакала-плакала-плакала, как долго он бился с своими чувствами, как убивал в себе душу, как сломался и согласился, были так настойчивы и не хотели идти из головы ни на секунду.
Он смотрел в окно и думал как прогуляются они над обрывом, полюбуются на снежные шапки гор и вернутся. Оля скажет что пошутила и они вместе посмеются на этим. И будут бродить до темна. А вечером сядут в поезд и поедут домой... И все будет хорошо...
- На что похожа эта туча? - Спросила она.
- На черепаху... - Помедлив, сказал он.
- А мне больше на стол с сервизом на двенадцать персон и с тортом посредине. - Смеясь сказала она и повернулась на бок к нему лицом.
- А вот эта похожа на небольшую собачку. - Продолжал он, увлекая ее в игру.
- Нет, эта и вот та вместе взятые похожи на две большие мягкие ладони.. Смотри как они зовут... Словно небо открыло для меня свои обьятия...
- Перестань! - Оборвал ее Игорь и тут же добавил:
- Извини... Я все надеюсь что ты раздумала...
- Когда я... уйду... Сломай, сожги диск, закопай его, уничтожь. - Попросила она.
Игорь ждал обьяснений.
- Это место... Где мы летали. Это мой рай. Это рай для моей души... А диск - это дверь, через которую можно туда попасть. Но пройти может только душа. Тело не может... Поэтому всякий раз оно тянет нас назад, в реальный мир. И мне нужно всего лишь порвать нить между телом и душой. Тогда я останусь там навечно, а тело мое здесь... И я не хочу чтобы музыка когда-нибудь позвала меня обратно. Для этого ты должен уничтожить диск...
Игорь приподнялся на локти и осмотрелся: тот самый обрыв, свежая зеленая травка, зеленеющие горы-перевалы, большие снежные шапки, синее-синее озеро и голубое небо. Да, это рай...
- Прощай! - Вдруг сказал она, встала и медленно пошла к обрыву. На поясе у нее висел плеер, а в нем давно уже вложен был тот самый диск.
-Стой! - Вскрикнул он и подбежал к ней.
- Что же мы делаем? - Закричал в отчаяньи, встряхивая ее за плечи.
- Игорь, послушай меня, - заговорила она тихо и быстро. - Ты сделаешь это и поедешь домой. Все будет хорошо, ты будеш жить долго и счастливо. Ты проживешь большую хорошую жизнь. Ты будешь здоров и дети твои будут здоровы, и внуки твои тоже никогда не будут болеть. Ты сильный, ты стал совсем взрослым, ты будешь жить счастливо. Позволь мне уйти сейчас, когда я еще не овощ, не живой труп... Позволь и мне быть счастливой! Позволь обрести покой... Ведь в конечном итоге все будет хорошо... Все будет хорошо...
Он отпустил ее и отвернулся. Уверенно зашагал прочь от обрыва, слыша как за спиной вдруг клацнула кнопка Play в ее плеере. Спиной он почувствовал, как стоя прямо над обрывом, Оля расправила руки-крылья, как первые аккорды заиграли в ее ушах последнюю вечную песню.
- Нет!!! - Вскрикнул он и бросился к девушке.
Но Оля уже сделала шаг... И полетела... не к манящему ее небу, не к зеленым холмам и белоснежным вершинам, не вверх. Она полетела к острым как бритва скалам, кровожадно ждущим ее у подножия.
И он не успел! Упал на колени у самого обрыва, едва успев заметить ее хрупкое тельце, тут же утонувшее в густом облаке у подножия.
- Оля, не-е-е-е-ет!!! Олечка, Оля-Оля-Оля!.. - Кричал он закрыв лицо руками, кричал до хрипа, до стона.
- Что же мы наделали!!! Что я наделал! - Кричал пока не осталось ни сил и ни голоса, пока хватало дыхания рыдать.
- Оленька, Оля-Оля... Что мы сделали... Зачем-зачем-заче-е-е-ем!!! - Он лежал в траве у самого обрыва и бил руками о землю, дергался и метался из последних сил, измазавшись в грязь и слезы.
- Нет-нет-нет... Не надо, не надо, зачем, зачем... Зачем, зайка, зачем мы это сделали... Зачем я позволил, зачем??? - Сипел, заливаясь слезами, мечтая исчезнуть, умереть, провалиться от безысходности.
Он долго еще лежал спиной к обрыву, поджав ноги к груди, напевая ту самую музыку, смотрел невидящими глазами на лес и ни о чем не думал...
Когда он спустился вниз, она лежала у подножия горы с открытыми глазами, полными восторга и музыки; ее грудь еще вздымалась, делая последние вздохи, а руки подрагивали от полета... И Игорь понял: все получилось. А Оля только легонько улыбнулась и эта блаженная убылка застыла на ее лице...
«Все будет хорошо.» - Повторил ее голос где-то в его голове. Игорь развел костер, разломал диск и бросил его в пламя. Обернулся еще раз на горы и только теперь заметил, как до этого ласковое манящее небо вдруг стало таким холодным и безразличным, как живые зеленые горы, вдруг стали каменно-мертвы...
Эпилог
- Приемная комиссия слушает. - Проговорил в трубке деловой женский голосок.
-Здравствуйте, я Игорь Белов, мой код 1703. Я поступил..?
-По баллам, полученным в результате экзаменационных работ, вы внесены в приказ о зачислении. Поздравляю, вы добились своего...
-Мы добились своего... - Вздохнул Игорь, кладя трубку. - Жизнь продолжается...
«Иногда мне снятся сны... Мы с тобой летим, взявшись за руки, высоко-высоко в небе. И под нами проплывают реки, озера, горы и леса, уносятся вдаль города, континенты, вся планета, вся суета... И руки наши переплетены, как единое целое, и души наши - как одна душа. И душа эта - малая частица огромного бесконечного мира, и душа эта - и есть мир. Мир без зла, боли и страданий. Мир, где все вечны и все вечно. А превыше всего любовь и счастье... И мы - счастье...»
2004 - 2009 год.
